Чечня вторая: Вторая чеченская война официально завершена

Вторая чеченская война официально завершена

Особенно дорого обошелся российской армии штурм Грозного, начавшийся 31 декабря 1994 года. Споры об ответственности тех или иных лиц за потери при штурме ведутся до сих пор. Основную вину специалисты возлагают на тогдашнего министра обороны России Павла Грачева, желавшего взять город как можно быстрее.

В итоге российская армия ввязалась в многонедельные бои в городе с плотной застройкой. Потери вооруженных сил и войск МВД России в боях за Грозный в январе-феврале 1995 года составили более 1500 человек убитыми и пропавшими без вести, и около 150 единиц безвозвратно потерянной бронетехники.

В итоге двухмесячных боев российская армия очистила Грозный от бандформирований, потерявших около 7000 человек и большое количество техники и вооружения. Следует отметить, что технику чеченские сепаратисты получили в начале 90-х годов, захватив склады располагавшихся на территории Чечни воинских подразделений при попустительстве сначала властей СССР, а затем и РФ.

С взятием Грозного, однако, война не закончилась. Боевые действия продолжались, захватывая все большую часть территории Чечни, но подавить бандформирования не удавалось. 14 июня 1995 года банда Басаева совершила налет на город Буденновск Ставропольского края, где захватила городскую больницу, взяв в заложники больных и персонал. Боевикам удалось добраться до Буденновска по автодорогам. Вина МВД была очевидной, но, ради объективности, надо заметить, что хаос и разложение в те времена были практически повсеместными.

Бандиты потребовали остановить боевые действия в Чечне и начать переговоры с режимом Дудаева. Российские спецподразделения начали операцию по освобождению заложников. Однако она была прервана приказом премьер-министра Виктора Черномырдина, вступившего в переговоры с Басаевым по телефону. После неудачного штурма и переговоров российские власти согласились дать террористам возможность беспрепятственно уйти, если они отпустят захваченных заложников. Террористическая группа Басаева вернулась в Чечню.

В результате теракта погибли 129 человек, 415 были ранены.

Ответственность за случившееся была возложена на директора ФСК Сергея Степашина и министра МВД Виктора Ерина, лишившихся своих постов.

Тем временем война продолжалась. Федеральным войскам удалось взять под контроль большую часть территории Чечни, но вылазки боевиков, укрывавшихся в горно-лесистой местности, и пользовавшихся поддержкой населения, не прекращались.

9 января 1996 года отряд боевиков под командованием Радуева и Исрапилова атаковал Кизляр, и взял в местном роддоме и больнице группу заложников. Боевики потребовали вывести российские войска с территории Чечни и Северного Кавказа. 10 января 1996 года бандиты покинули Кизляр, увозя с собой сотню заложников, число которых возросло после разоружения ими блокпоста МВД.

Вскоре группа Радуева была блокирована в селе Первомайское, которое 15-18 января было взято штурмом российскими войсками. В результате нападения банды Радуева на Кизляр и Первомайское погибли 78 военнослужащих, сотрудников МВД и мирных граждан Дагестана, несколько сотен человек получили ранения различной степени тяжести. Часть боевиков, включая главарей, прорвалась на территорию Чечни через разрывы в плохо организованном оцеплении.

21 апреля 1996 года федеральному центру удалось добиться крупного успеха, ликвидировав Джохара Дудаева, но его смерть не привела к прекращению войны. 6 августа 1996 года бандформирования вновь захватывают Грозный, блокируя позиции наших войск. Подготовленная операция по уничтожению боевиков была отменена.

Наконец, 14 августа подписывается соглашение о перемирии, после чего начинаются переговоры представителей России и Чечни о разработке «Принципов определения основ взаимоотношений между Российской Федерацией и Чеченской Республикой». Переговоры заканчиваются 31 августа 1996 года подписанием Хасавюртовских соглашений. С российской стороны документ подписал Александр Лебедь — в то время секретарь Совета безопасности, с чеченской — Аслан Масхадов.

Де-факто Хасавюртовские соглашения и последовавший за ними «договор о мире и принципах взаимоотношений между РФ и ЧРИ», подписанный в мае 1997 года Ельциным и Масхадовым, открывали путь к независимости Чечни. Вторая статья договора прямо предусматривала строительство взаимоотношений сторон на основе принципов международного права и соглашений сторон.

Итоги первой кампании

Оценивать эффективность действий российских войск в ходе первой чеченской войны сложно. С одной стороны, действия войск серьезно ограничивались многочисленными невоенными соображениями — руководство страны и Минобороны регулярно ограничивало применение тяжелого вооружения и авиации по политическим причинам. Остро не хватало современного вооружения, а уроки, извлеченные из афганского конфликта, проходившего в схожих условиях, остались забыты.

Кроме того, против армии была развязана информационная война — ряд СМИ и политиков проводил целенаправленную кампанию по поддержке сепаратистов. Замалчивались причины и предыстория войны, в частности, геноцид русскоязычного населения Чечни в начале 90-х годов. Многие были убиты, другие изгнаны их своих домов и были вынуждены покинуть Чечню. Между тем, правозащитники и пресса обращали пристальное внимание на любые реальные и выдуманные прегрешения федеральных сил, но замалчивали тему бедствий русских жителей Чечни.

Информационная война против России велась и за рубежом. Во многих странах Запада, а также в государствах восточной Европы и некоторых экс-советских республиках возникли организации, имевшие целью поддержку чеченских сепаратистов. Помощь бандформированиям оказывали и спецслужбы стран Запада. Ряд стран предоставлял убежище, медицинскую и финансовую помощь боевикам, помогал им оружием и документами.

В то же время, очевидно, что одной из причин неудач стали грубые ошибки, которые допускало как высшее руководство, так и оперативное командование, а также вал армейской коррупции, как следствие целенаправленного и общего разложения армии, когда оперативная информация могла быть попросту продана. Кроме того, ряд успешных операций боевиков против российских колонн был бы невозможен при условии соблюдения российскими войсками элементарных уставных требований по организации боевого охранения, разведки, координации действий и др.

Хасавюртовские соглашения не стали залогом мирной жизни для Чечни. Чеченские криминальные структуры безнаказанно делали бизнес на массовых похищениях людей, захвате заложников (в том числе официальных российских представителей, работающих в Чечне), хищениях нефти из нефтепроводов и нефтяных скважин, производстве и контрабанде наркотиков, выпуске и распространении фальшивых денежных купюр, терактах и нападениях на соседние российские регионы. Разворовывались властями Ичкерии даже те деньги, что Москва продолжала посылать чеченским пенсионерам. Вокруг Чечни возникла зона нестабильности, которая постепенно расползалась по территории России.

Вторая чеченская кампания

В самой Чечне летом 1999 года бандформирования Шамиля Басаева и Хаттаба — виднейшего арабского наемника на территории республики, готовились к вторжению в Дагестан. Бандиты рассчитывали на слабость российской власти, и сдачу Дагестана. Удар наносился по горной части этой провинции, где почти не было войск.

Вторая чеченская война 1999-2009 годов кратко, суть, причины и итоги: историческая правда России от РВИО

«Вторая чеченская война» – так называют контртеррористическую операцию на Северном Кавказе. По сути, она стала продолжением Первой чеченской войны 1994–1996 годов.

Причины войны

Первая чеченская война, завершившаяся Хасавюртовскими соглашениями, не принесла заметных улучшений на территорию Чечни. Период 1996–1999 годов в непризнанной республике вообще характеризуется глубокой криминализацией всей жизни. Федеральное правительство неоднократно обращалось к президенту Чечни А. Масхадову с предложением оказать помощь в борьбе с организованной преступностью, но понимания не находило.

Еще одним фактором, влияющим на обстановку в регионе, стало популярное религиозно-политическое течение – ваххабизм. Сторонники ваххабизма стали устанавливать власть ислама в аулах – со стычками и стрельбой. По сути, в 1998 году велась вялотекущая гражданская война, в которой участвовали сотни бойцов. Это течение в республике не поддерживалось администрацией, но и особого противодействия со стороны властей не испытывало. С каждым днем обстановка все больше обострялась.

В 1999 году боевики Басаева и Хаттаба попытались провести военную операцию в Дагестане, что и послужило основным поводом для начала новой войны. В то же самое время были проведены теракты в Буйнакске, Москве и Волгодонске.

Ход боевых действий

1999 год

7 августа	Вторжение боевиков в Дагестан
4–16 августа	Теракты в Буйнакске, Москве, Волгодонске
18 августа	Блокирование границ с Чечней
23 сентября	Указ Б. Ельцина «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации»
30 сентября	Федеральные войска вошли на территорию Чечни
26 декабря	Начало штурма Грозного

 

2000 год

6 февраля

Завершение операции по освобождению Грозного

 

2009 год

15 апреля

Отмена режима контртеррористической операции в Чечне

 

Планируя вторжение на территорию Дагестана, боевики надеялись на поддержку местного населения, но оно оказало им отчаянное сопротивление. Федеральные власти предложили чеченскому руководству провести совместную операцию против исламистов в Дагестане. Также было предложено ликвидировать базы незаконных формирований.

За август 1999 года чеченские бандформирования были выбиты с территории Дагестана, началось их преследование федеральными войсками уже на территории Чечни. На некоторое время установилось относительное затишье.

Правительство Масхадова на словах осудило бандитов, но на деле никаких мер не принимало. Учитывая это, президент России Борис Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». Этот указ был направлен на уничтожение бандформирований и баз террористов в республике. 23 сентября федеральная авиация начала бомбардировку Грозного, а уже 30 сентября войска вошли на территорию Чечни.

Следует отметить, что за годы после Первой чеченской войны подготовка федеральной армии заметно выросла, и уже в ноябре войска подошли к Грозному.

Федеральное правительство также внесло коррективы в свои действия. На сторону федеральных сил перешел муфтий Ичкерии Ахмад Кадыров, который осудил ваххабизм и выступил против Масхадова.

26 декабря 1999 года началась операция по ликвидации бандформирований в Грозном. Бои продолжались весь январь 2000 года, и только 6 февраля было объявлено о полном освобождении города.

Части боевиков удалось вырваться из Грозного, и началась партизанская война. Активность боевых действий постепенно снижалась, и многие считали, что чеченский конфликт затих. Но в 2002–2005 годах боевики провели ряд жестоких и дерзких мер (захват заложников в Театральном центре на Дубровке, школы в Беслане, рейд в Кабардино-Балкарию). В дальнейшем ситуация практически стабилизировалась.

Итоги Второй чеченской войны

Главным итогом Второй чеченской войны можно считать достигнутое относительное спокойствие в Чеченской Республике. Был положен конец криминальному разгулу, терроризировавшему население в течение десяти лет. Была ликвидирована наркоторговля и работорговля. И очень важно, что на Кавказе не удалось реализовать планы исламистов по созданию мировых центров террористических организаций.

Сегодня, в годы правления Рамзана Кадырова, практически восстановилась экономическая структура республики. Было много сделано для устранения последствий военных действий. Город Грозный стал символом возрождения республики.

Кавказский Узел | 20 лет спустя: главное о Второй чеченской войне

20 лет назад, 30 сентября 1999 года, российские войска вошли на территорию Чечни. Так начались и длились 10 лет (до августа 2009) боевые действия в Чечне и приграничных к ней районов Северного Кавказа, известные как Вторая чеченская война, Вторая чеченская кампания или Контртеррористические операции (КТО) на территории Северо-Кавказского региона.

Хотя официально новая война в Чечне началась в 1999-м, фактически после заключения мирных соглашений в Хасавюрте в 1996 году насилие на Кавказе не прекращалось. За три условно мирных года после окончания Первой чеченской на территории России произошла серия терактов и нападений боевиков, продолжались похищения и убийства людей.

Начало войны

Поводом к началу Второй чеченской войны стала попытка вторжения боевиков во главе с полевым командирами Шамилем Басаевым и Хаттабом в Дагестан. В то же самое время произошла серия взрывов жилых домов: в Буйнакске, Москве и Волгодонске.

Как отмечает политолог Алексея Малашенко, война носила для российской власти инструментальный характер и «должна была закрепить у власти Путина», который как раз тогда занял пост главы государства в качестве исполняющего обязанности президента.

В начале сентября российским руководством было принято решение о проведении военной операции по уничтожению боевиков на территории Чечни.

18 сентября границы Чечни были блокированы российскими войсками.

23 сентября президент России Борис Ельцин подписал указ «О мерах по повышению эффективности контртеррористических операций на территории Северо-Кавказского региона Российской Федерации». Указ предусматривал создание Объединенной группировки войск на Северном Кавказе (ОГВ) для проведения контртеррористической операции. В этот же день российские войска начали массированные бомбардировки Грозного и его окрестностей.

Активная боевая фаза

Наземная войсковая операция на территории Чечни началась 30 сентября 1999 года. За полмесяца федеральным силам удалось занять треть территории Чечни к северу от реки Терек, а за ноябрь-декабрь взять Гудермес, Ачхой-Мартан, Аргун, Урус-Мартан, Ханкалу, Шали.

Начало второй войны в Чечне совпало с началом президентства Владимира Путина. Командование российскими войсками осуществляли, в частности, Виктор Казанцев, Геннадий Трошев, Александр Баранов. Силами чеченских сепаратистов руководили президент непризнанной Ичкерии Аслан Масхадов и полевые командиры – Шамиль Басаев, Руслан Гелаев, Магомед Хамбиев, Салман Радуев, Арби Бараев, Хаттаб и другие.

Российским войскам удалось окружить и блокировать Грозный к началу ноября 1999 года, однако вплоть до 6 февраля 2000 года в столице республики продолжались ожесточенные бои.

Неожиданная атака отряда чеченских боевиков на Шали и Аргун в начале 2000 года и опасность полного окружения федеральных сил вынудила Путина объявить о приостановке наступления. С деблокированием Шали и Аргуна бои продолжились. В начале февраля 2000 года чеченские боевики, пытаясь вырваться из окружения, потеряли много людей на минных полях. Руководивший прорывом Шамиль Басаев был тяжело ранен, подорвавшись на противопехотной мине. В январе-феврале 2000 года российские войска захватили Ножай-Юрт, Ведено, Сержень-Юрт, Аргунское ущелье, Итум-Кали и Шатой.

В марте 2000 года блокированные в Аргунском ущелье боевики Руслана Гелаева смогли захватить село Комсомольское. Российское командование развернуло крупномасштабную военную операцию и только ценой огромных потерь сумело вернуть контроль над селом. Гелаев вместе с костяком своего отряда сумел вырваться из окружения.

20 апреля 2000 года первый замначальника Генштаба России Валерий Манилов заявил, что войсковая части КТО в Чечне закончена. 23 января 2001 года президент Путин принял решение о частичном выводе российских войск из республики. Главой Чечни был назначен бывший верховный муфтий сепаратистской Ичкерии Ахмат Кадыров.

10 лет в режиме КТО

В период после прекращения полномасштабной войсковой операции в апреле 2000 года на территории Чечни и в соседних регионах продолжали гибнуть люди. Против боевиков воевали как российские подразделения, так и прокремлевские чеченские силы – кадыровцы,  а также спецбатальоны «Восток» и «Запад» под командованием братьев Ямадаевых и Саид-Магомеда Какиева.

Боевики продолжили войну, перейдя к тактике партизанской борьбы и террора. Только в первый год после отмены КТО произошло пять подрывов на железной дороге, шесть терактов с человеческими жертвами среди мирного населения. Боевики провели несколько крупных рейдов, включая нападение на второй по величине город Чечни Гудермес в сентябре 2001 года и атаку боевиков Гелаева в Ингушетию в сентябре 2002 года. Самыми крупными терактами этого периода стали захват театрального центра на Дубровке в Москве (2002) и школы в Беслане в Северной Осетии (2004). В результате теракта в Грозном в мае 2004 года погиб глава республики Ахмат Кадыров.

В конце 2003 года попытка Руслана Гелаева попасть в Панкисское ущелье (Грузия) через территорию Дагестана привела к двухмесячному вооруженному противостоянию с применением тяжелой техники и авиации. Итогом стала гибель большей части боевиков, включая самого Гелаева.

В марте 2005 года в ходе спецоперации ФСБ в селе Толстой-Юрт погиб Аслан Масхадов. Возглавивший боевиков Доку Умаров объявил в 2007 году об упразднении Ичкерии и образовании «Имарата Кавказ» (запрещен в России судом как террористическая организация).

31 января 2006 года Владимир Путин заявил, что можно говорить об окончании контртеррористической операции в Чечне. Однако прошло еще три года, прежде чем председатель НАК Александр Бортников, выполняя поручение Дмитрия Медведева, 16 апреля 2009 года отменил на территории Чечни режим КТО.

По оценкам правозащитной организации Amnesty International, Вторая чеченская война сопровождалась систематическим нарушением прав человека, включая внесудебные казни и пытки, которые совершались как сотрудниками силовых структур, так и чеченскими боевиками. Большая часть таких преступлений до сих пор остается безнаказанными, хотя в отдельных случаях пострадавшим удалось получить компенсацию от российского правительства по решениям Европейского суда. 

C отменой КТО нападения боевиков как в Чечне, так и за ее пределами не прекратились. В городах России продолжали греметь взрывы.

Жертвы и память

Боевые действия и теракты сопровождались большими людскими жертвами среди военнослужащих федеральной группировки войск, активистов чеченских вооружённых формирований и мирных жителей республики.

Общие потери российских силовых ведомств (МО, МВД, ФСБ) составили более 6000 человек погибшими. По данным штаба ОГВ в 1999-2002 годах было уничтожено 15 500 боевиков. За последующий период, с 2002 по 2009 годы, силовики сообщали о ликвидации еще около 2 100 членов незаконных вооруженных формирований. Лидер боевиков Шамиль Басаев в 2005 году заявил, что потери чеченцев составляют не более 3600 человек.

По данным правозащитной организации «Мемориал» число погибших за вторую войну мирных жителей составляет от 10 до 20 тысяч, пропавших без вести — около 5 тысяч.

И через 20 лет вторая чеченская война преподносится федеральными телеканалами как начало борьбы России с международным терроризмом. А в Чечне годовщину начала второй войны на официальном уровне вообще никак не вспоминают.

Примечания

1. Девять этажей смерти // Коммерсант, 19.11.2006; Вокзал в Армавире взорвали чеченские террористы // Коммерсант, 04.06.1997; Чеченские террористы хотели развязать войну // Коммерсант, 24.07.1999; Рейды чеченских боевиков // Коммерсант, 17.08.2002.
2. Чечня победившего Путина // Радио Свобода, 30.09.2014.
3. Телефонный разговор Бориса Ельцина и Билла Клинтона 8 сентября 1999 года. Расшифровка // Коммерсант, 01.09.2018
4. Текст указа на http://www.kremlin.ru/acts/bank/14427
5. Чечня победившего Путина // Радио Свобода, 30.09.2014
6. Российские войска уничтожат боевиков за Тереком // Лента.ру, 18.10.1999.
7. Чечня: хроника конфликта // Независимая газета, 05.11.1999; Welcome to Chechnya. Welcome to hell // The Guardian, 10.12.1999; Хроника Второй чеченской войны // Итоги, 15.08.2000.
8. Боевики окончательно развязали руки российским военным // Независимая газета, 11.01.2000.
9. Федеральные силы взяли площадь Минутка в Грозном // Лента.ру, 20.01.2000.
10. Шамиль Басаев: враг России номер один // BBC Русская служба, 01.11.2002.
11. Федеральные войска блокировали в Аргунском ущелье более трех тысяч боевиков // Лента.ру, 09.02.2000.
12. Гелаеву удалось уйти из Комсомольского? // Лента.ру, 10.03.2000; В Комсомольском за время боев погибло 50 военных и уничтожено 500 боевиков // Лента.ру, 20.03.2000; В Комсомольском оборону держали около 1500 боевиков // Лента.ру, 07.04.2000; Russian flag ‘flies in key village’ // BBC.com, 21.03.2000.
13. Неоконченная война // Коммерсант, 31.05.2005.
14. Российская армия сдала Чечню Федеральной службе безопасности // Коммерсант, 23.01.2001.
15. Российская Федерация: нарушения продолжаются, правосудие молчит // Amnesty International, июль 2005.
16. 20 лет с начала второй чеченской войны // Интерфакс, 07.08.2019
17. Итоги контртеррористической операции в Чечне // Коммерсант, 17.04.2009
18. Потери гражданского населения в чеченских войнах // Мемориал, 10.12.2004

«Думали, так просто уедете? Теперь вы будете трупами» Ужас боев чеченской войны глазами русского солдата. Он до сих пор боится за свою жизнь: Общество: Россия: Lenta.ru

29 лет назад, 6 сентября 1991 года, вооруженные сторонники Джохара Дудаева ворвались в здание Верховного Совета Чечено-Ингушской АССР и разогнали депутатов. Многие были ранены, председателя совета Виталия Куценко убили — выкинули из окна третьего этажа. Так сепаратисты, объявившие о независимости Чечни, избавились от советской власти в республике, что привело к затяжному политическому конфликту, а затем к главной трагедии России — чеченской войне. «Лента.ру» продолжает публиковать воспоминания людей, которые оказались в этой мясорубке и чудом уцелели. Один из них — Дмитрий, служивший в разведывательно-штурмовом батальоне 101-й бригады под командованием майора Олега Визняка, посмертно награжденного званием Героя России. Дмитрий до сих пор опасается за свою жизнь, поэтому просил не раскрывать его фамилию и даже город, в котором живет. В этом интервью — его воспоминания о предательстве служивших с ним офицеров, о зверствах боевиков и их безнаказанности.

Этот текст попал в подборку лучших текстов «Ленты.ру» за 2020 год. Остальные тексты из нее читайте ТУТ

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

«Лента.ру»: Когда вы впервые четко осознали, что происходит в Чечне?

Дмитрий: В тот период в моей жизни случились некоторые перипетии. Моя семья спешно покидала родину — республику Узбекистан. Происходил распад Советского Союза, в острую фазу вошли межнациональные конфликты, когда узбеки пытались гнать оттуда все другие национальности — в том числе, если знаете, в Фергане случилась резня из-за десантной дивизии, которая там стояла. Случился конфликт, убили нескольких десантников, а им дать отпор не разрешили.

Все это докатилось и до Ташкента, где мы тогда жили. В 1994 году я, в возрасте 17 лет, был вынужден уехать в Россию. Мой брат уже отслужил в армии Узбекистана — охранял афганско-узбекскую границу в районе города Термеза, и ему дали возможность въезда как вынужденному переселенцу.

Приехали мы, два молодых человека, и наш отец. Отношения с местным населением тоже не сложились — ведь мы были чужими для них. Миграционная служба России выдала брату субсидию на приобретение дома. Купили дом, и отец был вынужден уехать.

Дальше началось самое интересное. На тот момент нам было не до происходящего в России. Вы понимаете, что такое вынужденные переселенцы? Это максимум сумка, ни телевизора, ничего, все новости понаслышке… Я в первый раз услышал о том, что в Чечне происходит, от парня, который приехал оттуда, он служил в подразделении специального назначения. Говорить без слез об этом он не мог. Потом у нас появился простенький телевизор, но то, что по нему говорили, не совпадало с тем, что там действительно происходило.

О чем говорили по телевизору?

О восстановлении конституционного порядка. И показывали съемки, насколько я понимаю, даже не того периода, а более раннего, когда люди выходили на митинг, против чего-то протестовали, требовали… Я так понимаю, это был примерно период выборов Джохара Дудаева. Они показывали, как я понимаю, только то, что было выгодно российской пропаганде — а именно оппозицию, что она чем-то недовольна…

Краем глаза я видел кадры, на которых танк проехал, гремя гусеницами, и все. На этом все мои познания о том, что происходит в Чеченской Республике, кончались. Никто ничего не знал.

Более-менее полную информацию мы получили от людей, которые нам продавали дом. Они были из Дагестана.

Когда это было?

Лето-осень 1994 года.

Ближе к ноябрю они заговорили о том, что их братьев, мусульман, обижают и притесняют в Чеченской Республике, что нужно ехать к ним и оказывать им всяческую помощь

В чем она выражалась, на тот момент мне не было понятно. Я тогда был далек от армии, от понимания того, что я знаю сейчас.

У нас была договоренность: мы покупаем этот дом, но пока мы ждем государственных переводов с одного счета на другой, мы живем в этом доме вместе с ними, а потом они получают деньги и съезжают. Получилась эдакая гостиница, где проживала наша семья и их семья. В той семье было два брата. Они говорили, что надо ехать в Чечню помогать братьям-мусульманам добиться свободы.

Когда официально ввели войска в Чечню, где вы были?

Я как раз должен был туда призваться, но у меня не было ни гражданства, ни регистрации — она появилась лет десять спустя. В итоге я был все же призван — без гражданства, без регистрации — для восстановления этого самого конституционного строя в Чеченской Республике.

Какой месяц, год?

В мае 1995 года. На новогодний штурм Грозного я не попал, хотя по возрасту должен был быть там. Но наши военкоматы, наверное, побоялись только что приехавшего человека захомутать и отправить. Они сделали это позже, спустя четыре месяца.

Я отслужил полгода, а потом нас отобрали в отделение специального назначения — в разведывательно-штурмовую роту разведывательно-штурмового батальона 101-й бригады. Нас направили на подготовку в Северную Осетию, в Комгарон — там военный лагерь был. Потом отправили сразу на боевой технике в Грозный.

С каким чувством туда ехали, зная о том, что происходит?

А никто ничего и не знал

Но в газетах же писали о восстановлении конституционного строя…

Я не знаю, как сейчас, но в то время информирование практически полностью отсутствовало. Вы представляете бойца, находящегося в армии, за войсковым забором — какие газеты, какой телевизор? Телевизор покупало себе подразделение. Когда я был в учебной части, мы только прибыли, к нам пришел командир и сказал: «Вы хотите телевизор смотреть — вечером, в личное время? — Да, хотим! — Так его надо купить! Поэтому пока вы не накопите на телевизор всем отделением, телевизора у вас не будет». Как выяснилось, ровно за день до нашего прибытия телевизор, который стоял в части и был куплен предыдущим призывом, этот командир увез к себе домой.

Когда вы приехали в Чечню?

В феврале 1996 года. Если бы не подготовка, которой нас «подвергли» в Комгароне и частично по местам службы (я за этот период сменил три воинских части), то, возможно, я бы с вами сейчас не разговаривал.

Где вы дислоцировались?

Грозный, 15-й военный городок.

Я недавно освежал в памяти то время, смотрел хронику. Помимо разрушенных зданий и сгоревших бэтээров там было очень много трупов на улицах, которые никто не убирал.

Да, было такое. Как мы потом восстановили хронологию событий, начавшийся штурм плавно перемещался от Грозного к горным районам. Боевиков выдавили в сторону Самашек-Бамута. За перевалом Комгарона, где нас готовили, были слышны залпы орудий — брали штурмом Бамут и Самашки. Наш командир, который бывал там не раз в командировке, говорил нам: «Слышите эти залпы? Не будете делать то, что я вам говорю, вы все останетесь там!»

Какая обстановка была в городе на момент вашего прибытия?

Напряженная.

Местные жители буквально ненавидели российские войска. Рассказы о том, что они хотели мира, мягко скажем, абсолютная неправда

Все?

Все, поголовно. Они всячески пытались, как только могли, навредить федеральным войскам. У нас было несколько прецедентов, когда убивали наших бойцов, которые выезжали в город не для участия в боевых действиях.

Мы прибыли в разгар партизанской войны. Задачей нашего подразделения были ежедневные выезды на обнаружение и уничтожение бандформирований, складов с оружием, припасами, розыск полевых командиров, которые скрывались в горах, в населенных пунктах, да и в самом Грозном. Они ведь далеко не уходили, они всегда были там, просто было трудно выявить, где они находятся, чтобы их ликвидировать. Каждый день мы делали это и несли сопутствующие потери.

Первая потеря — это наш водитель, даже не из нашего подразделения, а из соседнего, из батальонов нашей бригады. Он с двумя офицерами поехал на рынок Грозного, где все они были убиты выстрелами в затылок. Прямо на рынке, средь бела дня, при всем народе.

То есть там торговля шла в этот момент?

Да. Там чей-то день рождения намечался, и им нужно было купить продовольствия. Огурцы, помидоры — как понимаете, в военном обеспечении такого нет. В общем, выехали они в город, получив соответствующее разрешение, а потом нам привезли три трупа оттуда.

Мы потом восстановили хронологию событий. Произошло это так: они останавливаются возле центрального рынка. Соответственно, машина стоит на дороге. Офицеры выходят вдвоем… Они тоже нарушили инструкцию, совершили глупость: никогда нельзя поворачиваться спиной, всегда нужно стоять как минимум спина к спине. Вдвоем подошли к торговым рядам.

Из толпы выходят два человека, подходят к ним сзади, приставляют к затылкам пистолеты и делают два выстрела одновременно

Не спеша, прямо там, снимают с них разгрузки, оружие, обыскивают, забирают документы — короче, все, что у них было. Торговля идет, никто не останавливается…

Водитель пытается завести машину и уехать, и в тот момент дверца открывается, к нему садятся еще два товарища, приставляют к затылку пистолет и говорят: «Поехали!» Доехала эта машина до площади Минутка, там был блокпост под мостом, где подорвали генерала Романова. Не доезжая этого блокпоста, прямо на кольце, машина глохнет. Техника была далеко не в лучшем состоянии.

Он пытался завести эту машину, но она не заводилась. В итоге они поняли, что наступает напряг, так как прямо под мостом сидят десантники. И они знали, что могут быть обнаружены, — автомобиль стоит на месте, то заводится, то глохнет… Боевики делают выстрел и уходят. Внимания на это никто не обратил. И только когда автомобиль несколько часов там простоял, решили подойти и проверить. Обнаружили нашего водителя, убитого выстрелом в голову. В итоге нам привезли три этих трупа, и с тех пор мы поняли, что утверждение о том, что чеченский народ не хочет этой войны, — неправда.

Недавно я разговаривал с Русланом Мартаговым, пресс-секретарем чеченской антидудаевской коалиции, и он мне говорил, что практически никто в Чечне не поддерживал Дудаева. Может, это началось уже после начала активных боевых действий?

Не могу рассказать вам, что происходило до прихода Дудаева к власти, но то, что в Чечне активно убивали европеоидное население, ни для кого не секрет.

Там реально лилась кровь рекой. Вырезали, насиловали, грабили, убивали — делали что хотели с русскими

Еще до начала войны?

Еще до начала. Ведь войну-то спровоцировало даже не то, что Дудаев что-то не поделил с нашим руководством. Были жалобы русскоязычного населения, которые писали Ельцину, чтобы он спас их — тех, кому некуда было уезжать, ведь им не давали этого сделать.

Мы потом были во многих населенных пунктах, беседовали непосредственно с жителями русских станиц — Асиновской, Заводской, других… И они рассказывали, как это было. Мы слышали от очевидцев то, о чем в газетах не напишут и по телевизору не покажут. Это рассказывали нам те люди, которых сейчас в фантастике называют выжившими. Они рассказывали, как девочек 12-13 лет еще до войны насиловали чеченцы, увозили никто не знает куда, и больше их никто не видел.

Прямо ночью, а то и днем заходили в дома и убивали русских. Забирали все, что им нравится… Если вы были в Ставропольском крае, Краснодарском, Чечне той же — там люди зажиточно живут, там привыкли работать. Соответственно, у людей было что брать, и они брали, при этом не забывая их убить. И убивали ужасно — резали на куски в прямом смысле, обезглавливали, на забор втыкали эти головы. Там была очень жестокая расправа над населением, которое не хотело к ним иметь никакого отношения.

Потом это трансформировалось в террористический захват автобусов, самолетов, требования к Российской Федерации. Я думаю, что все это и стало причиной войны.

Мартагов сказал: «Никому эта война была на хрен не нужна». Это неправда?

Нет, это неправда, я думаю, что они ее и спровоцировали.

Так дальше не могло продолжаться. Это нарыв — он нарывает, нарывает, а потом вскрывается

Я не оправдываю наших военачальников, они тоже допустили много ошибок и глупостей — нельзя было входить туда так, как это произошло тогда.

Как вы входили в Грозный?

Как только мы пересекли административную границу с Чечней, командир сказал: «Все, шутки закончились, расслабление тоже. Патрон в патроннике, на любой шорох стреляем». Он был не первый раз в командировке и потерял семь товарищей-офицеров, сам чудом остался жив. Сожгли бэтээр, в котором ехал офицерский разведдозор. «Здесь идет война», — закончил он. А мы войну знали до этого только по рассказам из телевизора про Великую Отечественную, даже фильмов про Афганистан тогда еще не было.

Мы видели все эти таблички на въезде в Грозный: «Добро пожаловать в ад», «Мы вас встретим», «Вы должны знать, что вас ожидает» — и все такое прочее. Когда проезжали мимо местных жителей, они плевали в нас — колонна идет, а они делают это показательно в нашу сторону и кричат какие-то угрозы на своем языке.

Мы наблюдали следы боевых действий — сгоревшая броня, гусеницы вдоль дорог… Было как-то невероятно. Понимали, что это части механизма от одной единицы техники, когда башня или гусеница лежала в ста метрах от остова танка. Это уму непостижимо, как на такое расстояние могут разлетаться части механизма. Попадание из гранатомета с кумулятивным зарядом в учебную технику мы видели на полигоне. Попадание РПО «Шмель» в здание — тоже. Но в реальности мы не наблюдали последствий. И теперь увидели.

Везде валялись гильзы, все здания, все столбы — все, что можно было, реально как решето дырявое — указатели, где они были… Кстати, одна из фишек противника состояла в том, чтобы сбивать названия всех улиц, все указатели на дорогах, чтобы была неразбериха. И действительно, у нас тогда ведь даже не было нормальных карт, чтобы ориентироваться в городе Грозном.

Мы изучали его, полагаясь на визуальную память: вот здесь проехали, вот тут поворот, а нам нужно вот сюда… Запоминали таким образом. Вся карта была в голове. Особенно это касалось водителей бэтээров, которым необходимо было привезти группу людей туда, куда нужно. Тоже бывали моменты — выехал, пропустил поворот, не в тот зашел…

А каким был ваш первый боевой опыт?

Приехали мы на броне, и в первый день нас направили в 22-й городок, перевести дух, переговорить. Офицерам надо было поговорить с другими офицерами, нам, соответственно, с бойцами — так скажем, чтобы ввели в курс дела. В этом городке дислоцировался милицейский полк внутренних войск. Нам выделили один из этажей казармы. Стемнело, наступило время ужина, и тут же начался обстрел.

Нам-то невдомек, мы постоянно стреляли на полигонах, с линии огня. Выходишь на огневой рубеж и стреляешь, в том числе трассирующими пулями. И в тот день обстрел начался тоже трассирующими пулями. Интересно смотреть, когда они летят от тебя на полигоне. А когда в тебя летят — еще интереснее.

Все повысовывались в окна. Типа: «О! По нам стреляют!» Не понимали, что любая из этих пуль может убить

Окна были заложены наполовину, и в них оставлены небольшие отверстия-бойницы. Пули попадали в кирпичную кладку, где-то кирпичи рассыпались. Обстрел велся из разрушенной пятиэтажки, которая находилась напротив, не более чем в 150 метрах — то есть обстреливали фактически в упор.

Командир стал «успокаивать» нас прикладом автомата, нанося удары в затылок, в шею, под лопатки, в спину. Когда все поняли, что он не шутит, как начал орать: «Всем лечь! Вы что, идиоты, не понимаете, что вас сейчас убьют?!»

Как это вообще — высунуться, когда по вам буквально с двух шагов огонь ведут? Как у вас сознание в этот момент работало?

Оно отключилось. Глупость несусветная, но мы поняли это уже потом. Интересно, понимаете? Мы приехали в составе уже подготовленного подразделения, полностью вооруженного, снабженного…

Опять же — вас учили, инструктировали…

Поймите, это первый настоящий бой. С 22-го городка открыли ответный огонь, нам командир тоже дал команду ответным огнем подавить огневые точки противника. И тут началось веселье! Все, что было, полетело в ту сторону. Первый бой, когда потерь еще нет — это весело, смешно!

А потом, когда мы уже поехали по улицам Грозного, увидели трупы людей… Останавливаться было запрещено. Предположим, лежит гражданский — явно не чеченец, но мы не можем остановиться, чтобы его забрать или оттащить хотя бы с дороги. Иногда трупы специально клали на дорогу, чтобы колонна остановилась.

Причем колонна — это три-пять боевых машин, которые идут группой, не те колонны в понимании обывателя, которые идут, растянувшись на пару километров, хотя и такие мы сопровождали. Мы чаще обеспечивали безопасность, проводя разведку еще до появления колонны, а иногда шли в отрыве от нее, сзади, и наша задача была при нападении на колонну вступить в бой, отрезать боевиков от поражения ее огневыми средствами. Задачи, которые ставили командиры, были разными.

И когда мы поехали по этим улицам Грозного, посмотрели на эти дома, на людей, которые глядели на нас полными ненависти глазами… Нельзя было сказать, что они хотели окончания войны и пылали любовью к российским военнослужащим

Может, и не пылали любовью к военнослужащим…

Тогда пылали к обратной стороне.

Многие говорят, что сровненный с землей Грозный и стал причиной этой «любви»…

А чего они ожидали, когда в каждом доме были боевики? Как нужно было освобождать этот город? Более того, сколько погибло офицеров и бойцов при его штурме? И при последующих штурмах — он ведь не один был. В марте они осуществили попытку захвата Грозного, которая сорвалась. А 6 августа 1996 года они совершили то, чего никто не ожидал. Это было подобием первого штурма Грозного, только тот был зимой, а этот — летом. Им было легче — они могли нести больше вооружения, выходить на дальние расстояния.

Давайте не будем забегать вперед. Вы помните первую потерю в вашем подразделении?

Вот тогда, на рынке, это была потеря, но не боевая. Вторая — они были не убиты, ранены. Шла ночью колонна по Ленинскому проспекту Грозного, и ее стали обстреливать.

Первым был ранен боец из группы специального назначения (так как батальон был один, находились мы в одном помещении, в бывшем спортзале школы — там разместили и нашу разведывательно-штурмовую роту, и группу специального назначения). Пуля, пробив радиостанцию Р-159, застряла у него в позвоночнике. А за моим другом, не для прессы будет сказано, закрепилось прозвище «в жопу раненный сержант» — он только успел поднять ноги, когда по броне бэтээра прошла пулеметная очередь. Слава Богу, все сердечники куда-то ушли, а вот медная оплетка застряла у него от задницы до пяток. Это считается осколочным ранением. Хирурги его ковыряли-ковыряли, но все так и не вытащили.

Вы сами убивали?

Интересный вопрос для тех, кто был на войне.

Я имею в виду — видели результат своих действий? Выстрелил — убил.

Выстрелил — убил? Это убийство, а не бой. В бою вы не видите результата, его можно увидеть только после.

Как можно осознать? Там же непонятно! Особенно много к тому же было столкновений в ночное время. Когда стреляет группа людей с разных точек и позиций, и ты подходишь утром, начинаешь осматривать территорию — тебе никто не скажет, чей это конкретно выстрел был.

Поставим вопрос по-другому: вы осознавали, что убиваете людей? Или это были не люди для вас?

С человеческой точки зрения я понимал, что это люди. А с точки зрения происходящего там и того, что я видел своими глазами, я понимал, что это нелюди. Я видел обезглавленные трупы наших бойцов и офицеров. Я видел трупы бойцов, с которых живьем снимали кожу. Я видел трупы, у которых были отрублены конечности. Я видел, как на подносах, накрытых тканью, приносили прямо на КПП головы бойцов, вышедших в соседний сад нарвать яблок. Все бойцы — не думайте, что это личное мнение, там все осознавали это, — понимали, что в плен попадать нельзя ни при каком раскладе. Пощады не будет. Более того, сделают все, чтобы труп не был опознан. И так в семью приходит горе, а когда труп не опознан — непонятно, своего ли сына они хоронят.

Говорят, это смотря к кому попасть. Могло быть и так, а могли и содержать в более-менее сносных условиях и обменять потом.

У всех возвратившихся из плена, кого я знал, никаких иллюзий не оставалось. Я не знаю, к кому и как попадали, но если вы посмотрите кадры из Чернокозово, где они устроили свое «министерство госбезопасности», то увидите, как они пытали и убивали там людей.

Убивали священников, захваченных в Грозном. У меня где-то в телефоне есть фотография священника, служившего в единственной церкви Грозного, которого они забрали туда и там же убили, после того как он отказался отречься от своей веры. То есть ни за что.

Много других случаев есть и фактов, которые прошли через нас. Наша группа после 6 августа тоже кратковременно побывала в плену, когда мы забирали убитых бойцов, попавших в засаду, за что нашему командиру и присвоили звание Героя посмертно. Когда мы направили грузовик с трупами в направлении части, они сказали: «Все, мы обменялись». Хотя договоренность состояла в том, что мы их забираем и уезжаем оттуда. «Вы что думали — так просто отсюда уедете? — говорят. — Теперь вы будете этими трупами». И вот 16 человек — команда, которая должна была опознать и забрать своих, — оказалась в плену у вооруженных боевиков.

А нам запретили брать из части какое-либо оружие вообще. Понимаете расклад сил и средств? Хотя мы с товарищами были подготовленными людьми и понимали, как и куда мы едем. У меня был схрон. Я был достаточно известной личностью в части, поэтому ко мне стекались боеприпасы и оружие. Кроме того, меня им обеспечивали как старшего одного из снайперских постов. Эти посты являлись первой точкой от забора, которая должна была остановить боевиков в случае прорыва в воинскую часть. Поэтому боеприпасы и оружие были любые в неограниченном количестве.

На тот момент у меня были гранаты различных модификаций, которые мы взяли с собой, так как оружие брать было запрещено. Нас проверяли на выезде, чтобы его не было, но мы все равно вывезли шестьдесят-восемьдесят гранат. Мы обложили ими все машины, которые шли туда (есть у нас свои места потайные, не буду рассказывать). Таким образом, у нас все-таки было оружие, которое не позволяло при его применении остаться в живых никому — ни нам, ни им, и мы относительно спокойно чувствовали себя, несмотря на то, что они поставили нас всех на колени, достали свои кинжалы и сказали: «Мы вам сейчас всем будем головы резать по очереди».

Что вы испытывали, когда они это сказали? О чем думали — о Боге, о семье, о том, зачем вообще сюда приехали?

Сложно сказать. Тогда у меня была одна мысль: если я сейчас ухожу, то ухожу не один, а вместе с ними. Мыслей о родных не было, да и обстановка не позволяла. Поймите, когда над вами занесли нож… Не знаю, наверное, так думают только те, кто уже собрался умереть. А тот, кто еще находится в состоянии боя, он не смиряется с тем, что его сейчас будут убивать.

У меня был скотч, я был просто обмотан этими гранатами. Я просто выдернул чеки сразу с двух рук. Гранаты были Ф-1 — 200 метров радиус разлета осколков. Ну и смотрю на них — мол, давайте посмотрим, чем это все кончится. Слава Богу, не довелось до конца разжать руки, когда решили нас оттуда выпустить.

Они разбежались, что ли?

Они сначала нашего старшего отвели куда-то. Его долго не было — наверное, час-полтора, пока они над нами издевались…

Как именно издевались?

Оскорбляли, пришли местные жители, плевали в нас, пытались плюнуть в лицо… Нам скомандовали: «Руки за голову, сидим на коленях», разожгли костер, посадили нас в линию в метрах 15, притащили гитару, уселись кругом и стали петь свои песни, но на русском языке с оскорбительными высказываниями в отношении России.

Кричали нам: «Слушайте, русские свиньи, пока живы еще, что мы о вас думаем!»

Потом пришел какой-то «благодетель», принес какие-то карамельки (не знаю, где они были) и кинул нам под ноги. Но вы понимаете, что у таких людей брать ничего нельзя — она может быть отравленная, а может, он просто для утверждения своей власти это сделал. Он говорит: «Бери, жри, русская свинья». Я привстал, откинул ногой эту конфету и говорю: «Хочешь жрать — жри ее сам».

А у него был пулемет Калашникова с коробкой на 200 патронов. Он передергивает затворную раму, приставляет пулемет мне к затылку (он у него на поясе висел). Пулемет стреляет только очередями, напротив — эти 15-20 человек вокруг костра. Я ему: «Стреляй!», а он: «Ты что, умереть хочешь?» То есть я-то оценил обстановку, что сейчас произойдет, а он даже не осознавал, что хоть одна очередь вылетит — и я уже не один отправлюсь на тот свет.

«Стреляй! У тебя же духу не хватит выстрелить! — кричу ему (нецензурно, разумеется). — Ты же трус. Ты же только в затылок можешь выстрелить. Я ж для тебя враг. Я бы тебя, например, зубами загрыз. А у тебя духу не хватит»

Я его провоцировал, чтобы он эту очередь дал. Они сидят, один из них поворачивает голову в нашу сторону, видит все это, кричит ему, а я в этот момент как раз вытаскиваю гранаты и чеки из них.

Смотрю — все они около костра встают, а тот, который первым обернулся, подбегает к этому, с пулеметом, и, крича что-то на чеченском, раздает ему со всего маху в физиономию. Он падает, ничего не понимает… Насколько я думаю, те, у костра, поняли, что он был готов стрелять, и поняли, чем это для всего их сборища закончится.

Почему они у вас гранаты-то не отобрали?

Они не знали. Мы приехали — они сразу: «Ну что, готовы копать?» — «Готовы».

А с теми гранатами, которые вы в руках держали, что случилось?

Я их так и держал. А другого выхода не было. Руки, когда я их уже выкидывал, у меня тряслись от напряжения — рычаги ведь подпружиненные, и их нужно достаточно плотно прижимать к корпусу гранаты. Каждый из нас метал неоднократно и понимал, что если хотя бы чуть-чуть ее ослабишь, то вылетит фиксатор, и через две-четыре секунды произойдет взрыв. Соответственно, держал, а потом вставляли туда эти шпильки, чтобы зафиксировать.

Сколько, по ощущениям, держали?

Много.

Больше часа?

Больше.

Когда командир вернулся, что было?

Он был безучастный, с потухшими глазами. Живой, но как будто неживой. Я не знаю, что они с ним делали, чем напоили, укололи. Но пришел абсолютно безвольный человек, который возглавлять группу не мог. Он просто пришел и сел, они на него даже внимания не обращали. Глаза открыты, а в них какой-то туман. Поэтому все командование распределилось коллегиально на всех, кто там присутствовал.

А один боец (ныне покойный, его звали Женя) был в раскраске «камыш» — мы еще говорили ему, чтобы он ее не надевал. В то время она была только у подразделения специального назначения. А он такой: да все равно, какая разница, пусть знают! Гордыня какая-то непонятная. Еще он усы отращивал и выглядел старше своего возраста.

Так вот, подходит к нему товарищ из этих и спрашивает:

— Ты контрактник?

— Нет, — отвечает.

— Да мы видим, что ты контрактник! Откуда у тебя эта шмотка? — хватает его за рукав. — Смотри, во что другие бойцы одеты, по ним видно, что это срочники. Ты кому тут рассказываешь? В каком ты звании?

— Я рядовой.

— Врать-то не надо! Мы тебе первому голову отрежем. Деньги сюда приехал зарабатывать на крови, а? Мы что, не понимаем, что ли? Из какого подразделения?

— Из 101-й бригады, мы повара, хозяйственный взвод, вот нас и отправили как похоронную команду — забрать погибших.

— Да мы по твоей форме видим, кто ты!

Плюс берцы у нас были облегченные, «резинки» так называемые, тоже редкость тогда, обычно все в кирзовых сапогах ходили. На самом деле если бы у кого-то из них был наметанный взгляд, даже из того факта, что на всех надеты облегченные берцы, можно было бы сделать вывод. Если бы у одного были берцы, а у других кирзовые сапоги, тогда бы еще можно было предположить, что он купил их или обменял на что-то. А когда у всех — все понятно.

В общем, кидают ему под ноги маленький ножик и говорят: «Ну, давай ножевой… Ты же знаком с ножевым боем?» И вытаскивает большой тесак. Мы хотя и были знакомы с ножевым боем, показываем ему знаками: не надо, это провокация. Тут даже боя бы не было, просто расстреляли бы всех.

Если бы он только дотронулся до ножа, было бы основание сказать, что мы напали на них, пытались их убить — соответственно, они нас и порешили. Он нашим рекомендациям внял, не стал дергаться, хотя в первый момент порывался взять нож и зарезать того.

Пока они напрямую нас не убивали, провоцировали всячески этими конфетами, дергали перед носом своим оружием, угрожали выстрелить в голову…

У нас там был один мусульманин: «Э! Да ты братьев-мусульман сюда приехал убивать? Мы тебе сейчас… (если говорить культурно — отрежем твои гениталии), затолкаем в рот, а потом голову отпилим!»

Понимаете, после таких угроз не осталось сомнений, что отпускать нас они не намерены. Мы в таком состоянии находились несколько часов. Одни уходили, другие приходили, их все больше становилось. Это происходило на том месте, где группа нашего подразделения попала в засаду 6 августа, когда начался штурм Грозного, и там было очень много наших погибших. Некоторые смогли вырваться из этого капкана, а некоторые не смогли.

Чем вот эта конкретная ситуация закончилась?

Уехали мы в результате интересно. Приезжает, по-моему, белая шестерка, оттуда выходит пожилой человек, лет 50-60, почему-то в кожаной куртке летом, на плечах у него реально здоровые золотые звезды. Он подходит, начинается разговор, все начинают бегать, потом его куда-то зовут, показывают пальцами. Он жестикулирует, объясняет что-то на своем…

Потом они возвращаются и говорят: «Вам повезло. Нам не дали вас сейчас тут убить, сказали, чтобы вас вернули». Дело в том, что наши командиры перед тем, как нас отправить, при зачистках набрали несколько важных боевиков и сказали, что если мы не вернемся, то они устроят физическую расправу над этими товарищами. Как я понял, все это время, что мы там находились, шли переговоры. Они хотели вытянуть своих, наши — нас. Как это произошло — мне неизвестно.

Потом прошла информация, что одно из должностных лиц из нашей воинской части сказало, что оттуда никто вернуться не должен, все должны быть убиты.

Вас послали туда умирать?

Да.

Оттуда должны были вернуться две группы трупов: те, которых выкопали, и те, кто поехал их выкапывать

Что думали рядовые о командном составе?

Сначала мы подумали, что это неправда. Но по прошествии двадцати лет выяснилось, что это правда, что нас сдали — они нам это в открытую сказали. И первую группу, которая погибла в засаде, и мы приехали туда на убой. Боевикам фактически дали разрешение расправиться с нами.

Это для того, чтобы вы понимали, что за обстановка была в то время. Все жили так, как они хотели жить. Кто-то выполнял приказ, кто-то жил для себя.

А в целом как солдаты относились к офицерам? Как простые солдаты относились к разведке?

Было кастовое деление. Вы должны понимать, что подразделения специального назначения всегда считают себя элитой, они не участвуют ни в разговорах, ни в переговорах, ни даже в обсуждениях чего-либо с другими подразделениями, так как знают намного больше, чем все остальные, чем даже офицеры части. Когда операция носит гриф «секретно» или «совершенно секретно», это говорит о том, что информация не должна уйти никуда. Например, как вы своими глазами видели, как ликвидируют боевиков, которых три раза доставляли в Ханкалу в особый отдел и три раза брали, обвешанных вооружением, практически в том же районе, где и до этого.

Когда нашего командира это уже достало, он сказал: «Вы мне надоели». Он понял, что они так и будут ходить и убивать наших. Это была банда, которую мы привозили в особый отдел, а их потом в полном составе отпускали. Потом снова привозили — и снова отпускали.

Почему? Кто?

Мы не знали. Наша задача состояла в том, чтобы их задержать и доставить в особый отдел. Особый отдел — это отдел военной контрразведки ФСБ России. Он должен был доставлять этих людей прямиком в места лишения свободы. Вместо этого они через несколько дней, практически в том же районе, обвешанные оружием, идут на свою операцию.

Мы их берем, а они улыбаются: «Командир, может, прямо у нас возьмешь? Мы же все равно выйдем». Командир сказал: «На этот раз не выйдете». Они: «Да кому ты угрожаешь?». Хи-хи, ха-ха. Думали, что шутки с ними шутят. Шутки закончились прямо там же.

Чем занималась разведка?

Разведподразделения использовались не по назначению, не так, как это прописано в уставе и в учебниках по военной науке. Она использовалась как наиболее подготовленное подразделение для затыкания всех дыр — любых.

Надо сопроводить — разведка. Надо вытащить кого-то — разведка. Надо произвести штурм — разведка. Надо устроить засаду — разведка

Задачи иногда ставились несвойственные для разведки. Соответственно, вполне возможно, что та засада, которая закончилась плачевно (речь идет о засаде 6 августа 1996 года, при штурме Грозного, убитых в которой забирало подразделение Дмитрия — прим. «Ленты.ру»), стала следствием нецелевого использования разведподразделений.

В тот день послали разблокировать 13-й блокпост — «крепость на Сунже». На тот момент мы не имели возможности встретиться с бойцами, которые находились там, из-за осады этого блокпоста. Несмотря на то что боевики прессовали его, он так и не сдался. Часть нашей группы вырвалась, прибыла на этот 13-й блокпост и держалась там до заключения «мирных», так скажем, договоренностей Лебедя.

Там не было ни еды, ни воды, ни медикаментов. Одному бойцу ампутировали руку саперной лопаткой. Заматывать было нечем, поэтому мы порвали свои майки, тельняшки и замотали ему культю. У него было ранение, началась гангрена. Решение об ампутации было принято без участия самого пострадавшего. Так как инструментов и хирургов не было, это сделала группа бойцов с помощью наточенной саперной лопатки. Просто отрубили руку.

Штурм Грозного боевиками в августе 1996 года был неожиданностью или прогнозируемым событием? Как это выглядело с вашей точки зрения?

Знаете, с начала августа в городе нарастала какая-то напряженность. Резко уменьшилось количество местных жителей на улицах — это было заметно. Улицы просто опустели. Если раньше днем и вечером работали рынки, даже какие-то магазинчики на площади Минутка, люди хоть и с осторожностью, но передвигались по улицам, то в начале августа рынки были практически закрыты — стояли один-два торговца. Прохожие исчезли.

Нас, как людей подготовленных, это уже наводило на мысли, что что-то произойдет. У нас были средства связи, и мы научились настраиваться на переговоры боевиков. Ночами делать было нечего — служба идет, спать нельзя. И мы переключали частоты, слушали своих и чужих. И к началу августа у нас сложилось понимание, что готовится какая-то заваруха. Что конкретно — мы не могли предсказать, ведь с их стороны это тоже было совершенно секретно.

Все началось рано утром 6 августа: мы проснулись под канонаду. Они атаковали все точки федеральных войск — посты, здание правительства, МВД, вокзал, в котором находилась комендатура, блокпосты на мостах через Сунжу, Ханкалу, наш городок, 22-й городок, аэропорт Северный. Короче, по всему городу начались бои

Мы уже были готовы, командир говорил нам, что назревает что-то нездоровое. Шли сообщения по средствам связи с блокпостов, на которые напали: «Находимся в осаде», «Приняли бой» — уже открытым текстом, не шифром, «У нас есть погибшие и раненые», «Мы ждем помощи»… Все это стекалось со всего города от групп батальона.

Разрывы, стрельба. Я на своем посту взял бинокль, просматривал часть улицы Ленина и несколько улиц Октябрьского района. Я видел, что из домов, которые похожи на наши пятиэтажки, которые реновации подлежат, из разбитых окон вылетали огненные шары — выстрелы из гранатометов. Работали пулеметы, автоматы. Очень было заметно, когда вылетали эти огненные шары, — их летело множество, словно это был метеоритный дождь.

Боевики спустились с гор или уже в городе были?

Они зашли в эту ночь. Если разведывательная информация была верна, они зашли между пятью и шестью часами утра одновременно из близлежащих населенных пунктов, к которым они стекались в течение нескольких дней. Некоторые прошли тайными тропами в обход блокпостов — ведь их невозможно установить на каждой тропе.

Другие одновременно напали на блокпосты, чтобы отвлечь их от продвижения сил и средств боевиков. Впрочем, думаю, что и в городе к тому времени боевиков было уже много.

Это противостояние могло закончиться победой федеральных войск?

Да. Так оно и было. Но неожиданно появился Лебедь, который заключил с ними «мир». Ему все солдаты, офицеры говорили: мы понесли такие потери — за что? Чтобы вот так сейчас с ними договориться о чем-то? Тогда ведь генерал Пуликовский дал боевикам два часа на вывод всех мирных жителей из Грозного, после чего обещал сровнять город с землей, несмотря на то, что он и так был в руинах.

Я поднялся на высокое здание — пять или шесть этажей, на нем было написано Hollywood. Там был внутри пост, и когда начался минометный обстрел, крупнокалиберные мины реально пробивали шифер и пролетали насквозь. Огонь велся с Ханкалы, откуда до нашего 15-го военного городка было километров пять-семь. Снаряды разрывались и рядом с нами, и улетали дальше.

В нашем заборе была дыра, и оттуда выходили и возвращались штурмовые группы — только успевали заносить убитых и раненых. Снайперы вели постоянный обстрел

Я заметил группу боевиков в черных кожаных куртках, передвигающихся поперек улицы Ленина, метрах в 250-300 от нас перебегали дорогу. У кого-то были военные штаны, у кого-то гражданские, при них были пулеметы, автоматы. Я сразу понял, что это явно не российские военнослужащие.

Я перебежал к зданию, у которого была разрушена крыша. Мой блокпост находился в нем, и, чтобы сместиться от заложенных окон, мне пришлось подняться к срезу стены, на который уже накладывается крыша (не знаю, как это правильно назвать). Крыши не было, а была кладка по контуру здания сантиметров 80 в высоту. Все пролеты обрушены, только швеллеры и четыре стены — остов здания без окон, без дверей, без полов, без потолков. До шестого этажа пустота, мы по веревкам туда забирались и спускались.

Переместившись по краю стены туда, где обзор был лучше, я открыл огонь. Ко мне прибежал мой товарищ, сержант по имени Сергей, забрался по веревке и говорит: «Что ты тут делаешь?» Я отвечаю: «Вон, смотри, бегают. Так давай сейчас мы с ними разберемся!»

Как я понял, они через улицу Гудермесскую из квартала пятиэтажек, отработав, перебегали в частный сектор. Наша бригада в этом квартале много людей потеряла погибшими — они выходили, чтобы зачистить прилегающие к части дома, а оттуда только успевали выносить трупы. Боевики были везде.

Ну и мы из двух автоматов открыли по боевикам огонь. Я заметил, что они начали кувыркаться по дороге, кто-то остался лежать. Потом смотрю, минут через пять они опять выбегают из частного сектора, пытаются утащить лежащих. Я опять открываю огонь, опять кто-то из них кувыркается.

(Там просто непонятно — ранен, убит… Вообще, когда в человека попадают, он еще продолжает двигаться, когда он может быть уже убит или ранен, по инерции. Бежит, начинает спотыкаться, потом падает — не так, как в кино: попали и сразу — бух на землю.)

Большую часть их группы я оставил на дороге.

Мы перезаряжаем оружие, снаряжаем… Магазинов-то у меня было много снаряженных, но чем их больше, тем лучше. Соответственно, я достал патроны и начал набивать ими пустые. Опять канонада…

Потом они открыли огонь из этих пятиэтажек — может, по связи передали, а может, меня заметили — я вел стрельбу сначала с колена, а потом, не прикрытый ничем, в полный рост.

Мы залегли. В стене были оборудованы огневые точки, защитные точки, выложенные из кирпичной кладки. Я смотрю — начали разлетаться кирпичи. «Надо выяснить точку, откуда бьют», — решил я. Ору снайперу на посту, мол, быстро осмотри здание, скорректируй огонь. Снайпер начал рассматривать — а там дым, все горит… Пока он искал, мы с Сергеем лежим, и я говорю ему: «Давай на раз-два-три приподнимаемся». Потому что бойница в полкирпича, а туда еще и автомат надо засунуть, и для обзора места практически не остается — узкая щель. Пока будешь наводиться…

(Максимализм, который у нас был в первые дни, исчез. Я знал, что пуля пробивает кирпич на раз, кладка в два кирпича разбивается после первой же очереди из обычного автомата, не говоря уже про пулемет. Поэтому я понимал, что на произведение очереди будет всего несколько секунд, и надо либо смещаться ниже, либо вообще отсюда валить.)

У нас было две огневых точки. И если боевик уже взял на прицел это место, ему приходится решать, куда стрелять — в первого или второго. Происходит некоторое замешательство — какую из целей поражать? Этого замешательства нам должно было хватить, чтобы поразить точку противника, откуда велся огонь.

Раз-два-три!.. И тут я понимаю, что мое лицо что-то обожгло. Пронеслась мысль, что пробило кирпичную кладку.

Мы еще лежим, даже не приподнялись. Мне посекло лицо осколками кирпича, у Сергея из виска идет кровь. Он смотрит на меня ошарашенными глазами, я на него. Я поначалу подумал, что его убило, что это такая предсмертная реакция — таращится, мол, что произошло-то? Поворачиваю голову в сторону кладки и вижу отверстие. Причем пуля вошла с внутренней стороны, не с внешней. Выбиваю шомпол из автомата, вставляю в отверстие, выковыриваю ее. Это снайперская пуля от винтовки СВД 7,62 миллиметра. В руке она прямо горячая, обжигает ее. Подкинул, поймал и говорю: «Ну что, Серега, это твоя, на — на память».

Выстрел произошел со спины. Мы лежали по направлению к пятиэтажкам — то ли с больницы, которая в метрах 600 была, выстрелил снайпер, то ли из частного сектора, который под углом располагался. Если с больницы — то выстрел произвел очень умелый снайпер, а если из частного сектора, то очень неумелый. Потому что пуля вошла как раз между двух наших голов, прямо по центру.

Мы с ним переглянулись, кровь у него продолжает течь. Взял его за голову, а у него оттуда торчит оплетка медная. Я ее рванул прямо с куском кожи и мяса. «Ты живой еще, не ссы», — говорю. У меня на приклад автомата был прикручен ИПП (индивидуальный перевязочный пакет), я рву его и прикладываю Сереге к виску.

И тут понимаю, что сейчас будет следующий выстрел. Это происходит мгновенно: сначала ты думаешь о том, что произошло, а потом понимаешь, что будет дальше. Я хватаю Сергея за шкирку: «Валим отсюда!» Тот кричит: «Подожди! Вон они!» (а боевики снова побежали по улице). — «Нет, валим!»

Как в замедленной съемке — только поднялся на ноги и начинаю смещаться в сторону, в кирпичную кладку с внутренней стороны начинают бить пули. Что такое стрессовая ситуация и шесть этажей сталинского дома, где потолки не 2,2 метра, понимаете? Шесть этажей без пола, только швеллеры!

Я бегу по этой кладке что есть мочи, таща за собой Серегу, свой автомат, его автомат, разгрузки… И по нам стреляют, где в стенку, где между ног попадают пули. У нас всегда знали, что если ты слышишь пулю, то она не твоя. Вж-ж-ж! Вж-ж-ж! — несется, пока мы бежим

В общем, там кто-то открыл огонь, уже даже не целясь. Им просто нужно было нас поразить. Это даже не очереди были. Если бы работал автомат или пулемет, по звуку очереди было бы понятно. А это были единичные пули. По ходу, снайпер уже упускал цель, не мог прицелиться и стрелял от безысходности.

Я преодолеваю расстояние до угла дома — а только угловые комнаты в этом здании имели пол — и сталкиваю Серегу с этой высоты вниз, запрыгиваю сам. Летим, приземляемся на кафельный пол, где были туалет и ванная. «Ну что, руки-ноги целы? Попало?» — говорю ему. «Нет», — отвечает. «Ну все, считай, второй раз родились сегодня», — смеюсь. Осматриваем себя (иногда бывает, что попадет, а ты из-за адреналина не чувствуешь), и я замечаю, что обрызган кровью, но кровь, судя по всему, Серегина, когда в него оплетка попала. Говорю: «Давай-ка ты в госпиталь, я без тебя тут справлюсь, тебе уже все — четвертого раза не будет». У него были ранены ноги, рука, голова. «Тебе Господь говорит, что это был последний раз, когда он тебе сохранил жизнь. Вали и больше не возвращайся из госпиталя». Он ушел, и до самого увольнения я его так и не видел, пока не приехал на Большую землю.

Как вы узнали, что Лебедь ведет переговоры? Что испытывали, когда сказали, что нужно отходить?

А мы никуда не отходили. Просто пришел приказ прекратить огонь, потому что достигнуты какие-то мирные соглашения.

Пока они не были достигнуты, вы о них ничего не знали?

Нет. Просто по всем каналам связи, по радиостанциям поступил приказ прекратить огонь, несмотря на то, что боевики стреляли. В случае отказа прекратить огонь командиров обещали отдать под трибунал и бойцов тоже. Было непонятно — сказали, что боевые действия прекращены, у нас очередное перемирие.

У боевиков после каждого боестолкновения, — как только они понимали, что попали под пресс, — сразу начинались перемирие и переговоры

Наша сторона понесла большие потери, так как это было неожиданно (как это мы потом узнали — хотя было много информации и у разведки, и у ФСБ, которую никто не попытался реализовать). А когда приходила наша очередь рассчитаться, то нас сразу останавливали. Просто «прекратить огонь!» — и все.

Офицеры были вынуждены это делать. Я понимаю, служебная карьера, 90-е годы — чем кормить семью, если уволят? Да еще и посадят ко всему прочему за неисполнение какого-то приказа, пусть преступного, пусть глупого. И офицеры были вынуждены подчиняться. Когда в стране неразбериха, никто же не будет заниматься конкретным делом. Сейчас-то не могут с беспределом разобраться, который с Голуновым творят, еще с кем-то… А про то время вообще говорить не приходится: посадили — и поминай как звали.

Чтобы посадить, практически как в 1937 году, собиралась чрезвычайная тройка. Пришли три сотрудника особого отдела, в который мы сдавали боевиков, выслушали, показания записали, офицера забрали. И все, никто его больше не увидит. Потом только родственники получат письмо, что он в местах лишения свободы находится, мол, приговорили его судом военного трибунала к чему-то и отправили.

Поэтому огонь прекратили. Хотя и не все — понимаете, когда в вас стреляют, и вы подчиняетесь приказу о прекращении огня, получается, что вы сдаетесь на милость победителя, который продолжает вас расстреливать и не собирается останавливаться. То есть это приказ для вас, а не для них — так это можно расценить. Игра в одни ворота.

И тогда боевики усиливают натиск, чтобы взять штурмом все здания.

Бойцам, кстати, терять было нечего. Им либо погибнуть, либо… Как будет дальше — никто не знал. Поэтому и открывали ответный огонь.

Вы же понимаете, что было бы с пленными, если бы боевики взяли какую-нибудь точку, тем более когда они разъярены — у них же тоже потери. Никакой пощады не будет, на куски порвут, кожу будут с живых сдирать

И потом Пуликовский объявил, что если они не выведут мирных жителей из Грозного, все, кто там находятся, вне зависимости от пола, расы, вероисповедания и прочего, будут по законам военного времени подвергнуты физической ликвидации. Штурмовые группы ликвидируют всех подряд.

Вы же понимаете — город заполнен боевиками. Среди них есть местные жители, но они пособники. У них было время, чтобы уйти, они обо всем знали заранее. Но некоторые там оказывали боевикам медицинскую помощь. (Кстати, столкнулся потом на гражданке с одной приятной женщиной, не чеченкой, которая в Грозном находилась в бандформировании и оказывала им медицинскую помощь. А потом мы очень мило работали с ней в одной юридической организации.)

На ваш взгляд, кто виноват в том, что произошло с мирным населением Грозного? Боевики, федералы?

Каждый получает то, чего он заслуживает. Когда боевики убивали русских, им это было в радость. Им приваливало новое имущество, машины, деньги. Всех это устраивало, даже местное население, которое, по-видимому, считало, что все так и должно быть. Но когда это обернулось против них — вы же знаете, что любая проблема, как палка, имеет два конца.

У них случилось горе: их имущество разрушалось, горело, подвергалось мародерству. Я не скрываю этого — была, например, акция возмездия за трех наших погибших товарищей на рынке. Мы этот рынок просто пустили под колеса бэтээров — раскатали как карточный домик. Нам плевать было, что это чье-то имущество. Рынок был закрыт, мы приехали рано утром, когда никого не было. Но мы понимали, что в ларьках там какая-то еда, чей-то товар.

Мы просто раскатали этот рынок. Металлические ларьки лежали вот так вот — как газета. Все они стали плоскими, как лист бумаги.

На тот момент ничего не имело значения. Наших товарищей убили, и убили хладнокровно, подло.

Вы для себя поняли, что это была за война и зачем она была?

Мы не договорили про генерала Лебедя. На тот момент со стороны нашего правительства и Лебедя непосредственно, так как он был полномочным представителем президента, это было предательство в отношении федеральных войск. Когда мы потеряли очень много убитыми и ранеными, причем на пустом месте… Если бы развединформацию реализовали, мы бы могли этого избежать, перекрыв дополнительно какие-то дороги, предприняв меры профилактики. Не откатились бы назад и не получили бы то, что получили в итоге.

Что это было — этот нарыв, как и любой межнациональный конфликт (а он начинался именно так, как это было в Карабахе, как это было в Средней Азии, в Молдавии), требовал разрешения. И таким разрешением всегда являлось применение военной силы. Рано или поздно война бы там случилась, если не в 1994 году — так в 1995-м или в 1996-м.

То, что они потом творили в Буденновске, в Первомайском, не могло остаться без возмездия, не могло длиться бесконечно. Рано или поздно любой президент ввел бы туда войска, учитывая то, что это территория Российской Федерации, хоть и мятежная.

Они объявили о независимости еще в советские времена.

Несмотря ни на что, ни на какие их попытки, к началу этой войны они являлись частью Российской Федерации. И на этой территории должен был быть установлен порядок соответственно законам России, что и произошло.

Что касается командования — да, я считаю, что наше командование не было готово к войне. У нас отсутствовала боевая подготовка в войсках. Именно из-за этого случилось 31 декабря — 10-15 января 1994-1995 годов. Из-за отсутствия карт, развединформации, необходимой при любых военных действиях. Сначала проводится разведка, и уж потом вводятся войска. Произошло все наоборот: сначала ввели войска, а потом запустили разведку — вытащите нас!

Внимание! «Лента.ру» осуждает любые национальные конфликты во всех их проявлениях, выступает против межнациональной розни и любого насилия

Как Чечня стала особенной — Ведомости

Принято считать, что Чечня – это особый субъект Российской Федерации. Специфика региона объясняется тем, что республика пережила целых две (!) войны, а также тем, что после их окончания власть перешла к семье Кадыровых, а ее нынешний глава Рамзан Кадыров получил от Кремля карт-бланш на действия, не разрешенные ни одному другому региональному политику.

В России давно обратили внимание на непохожесть Чечни на остальные регионы и республики страны. Еще сражавшийся на Кавказе в XIX в. генерал Милентий Ольшевский писал о чеченцах как об особом, отличном от других кавказцев народе, что они «не хотели плясать по нашей дудке, звуки которой были для них слишком жестки и оглушительны». При советской власти чеченское национальное движение было самым долгим, вплоть до лета 1940 г., в 1944 г. была депортация, в 1957 г. – непростое возвращение в родные места. Сепаратизм не рождается на пустом месте. Он накапливается по ходу истории – и события XX в. закрепили в чеченцах смешанное чувство гордости и обиды, подозрительность к власти.

Можно ли было предотвратить первую чеченскую, начавшуюся 25 лет назад, в конце 1994 г.? Скорее всего – можно. На этом сходятся практически все эксперты. Но тогда Кремлю пришлось бы пойти на уступки, а всякая уступка – свидетельство слабости. Для такого человека, как Борис Ельцин, слабость была тождественна унижению, да и общая ситуация в стране была такой, что президент был обязан демонстрировать только силу. Четверть века назад, после начала войны я пошутил в том духе, что, мол, дали бы генерал-майору авиации Джохару Дудаеву генерал-лейтенанта, сделали бы его замминистра обороны России – тут и конец сепаратизму. Сегодня та шутка кажется наивной.

Я уверен, что чеченский сепаратизм состоялся бы и без Дудаева. В 1994 г. Чечня уже стала де-факто независимой. Американская исследовательница Эмма Джиллиган определяет Чечню 1994–1996 гг. как «несостоявшееся государство». Здесь ключевое слово – «государство». Тем временем в Москве упорно верили в непререкаемую военную силу федерального центра. И напрасно.

Первую чеченскую войну Россия проиграла, как Украина свою войну на Донбассе. Разница в том, что в отличие от донецких сепаратистов за чеченскими не стоял никто или почти никто – не считать же решающим обстоятельством их успеха помощь из мусульманского зарубежья. Просто они показали свою силу, а Москва – свою слабость. Это было обидно для российского общества, которое симпатизировало Ельцину: слаб наш президент, слаба армия. Россия испытание Чечней не выдержала.

Переговоры с Асланом Масхадовым и заключение в 1996 г. хасавюртовского соглашения были поражением Москвы, по которому вопрос о суверенитете Чечни был отложен до 2001 г. Федеральная власть воспринимала Хасавюрт не иначе как передышку. В Кремле были уверены, что вопрос будет решен в пользу Москвы и это только дело времени. Но время тогда работало против федерального центра.

Первая чеченская и последовавшие за ней события оказывали влияние на внутриполитическую обстановку в России. Так на авансцене появился генерал Александр Лебедь, чей авторитет стремительно рос, поскольку именно он выглядел ключевой фигурой в преодолении чеченского конфликта. Всякие касающиеся политики и истории сравнения часто выглядят надуманными. Но явление генерала Лебедя в некоторой степени напоминает ситуацию с Георгием Жуковым в эпоху Никиты Хрущева, когда маршал по своей популярности конкурировал с самим главой КПСС.

Чеченский сепаратизм обернулся джихадом, что грозило распространением войны на весь Северный Кавказ. В регионе стали появляться селения и целые территории, управлявшиеся по законам шариата. Крупнейшей из них стала так называемая «кадарская зона» в Дагестане. В 1999 г. в Дагестан ворвались отряды Шамиля Басаева, провозгласившего своей целью создание в регионе исламского эмирата.

Все это превращало Чечню в фактор международной политики, ухудшало отношения страны с мусульманским миром. Помимо этого в адрес России звучали обвинения в жестокости ее солдат, в массовых нарушениях прав человека. Надо, однако, признать, что крайне жестоко действовали обе воюющие стороны.

Схватка в Дагестане, в ходе которой Басаев потерпел поражение, переросла во вторую чеченскую войну. В отличие от первой финал второй войны можно было предугадать. Для пришедшего в 1999 г. к власти Владимира Путина победа в Чечне была делом чести, демонстрацией силы нового президента страны. И он сумел справиться с этой задачей, действуя при этом не только военными, но прежде всего политическими методами. В 2000 г. он назначил ранее воевавшего против России муфтия Ахмада-хаджи Кадырова главой местной администрации, в 2003 г. – президентом Чечни. Путинская тактика напоминает тактику большевиков в борьбе против басмачей: тогда, в конце 1920-х, советская власть пошла на сделку с повстанцами, предложив некоторым полевым командирам административные посты, что сильно ослабило повстанческое движение.

Вторая чеченская превратилась в локальную войну, уже не столь важную для остальной России.

В 2004 г. Ахмад-хаджи погиб в результате теракта на грозненском стадионе «Динамо» (о том, кто его устроил, в Чечне до сих пор ходят самые разные слухи) и началось восхождение к власти его сына Рамзана Кадырова, который стал в 2007 г. президентом республики. При нем завершилось начавшееся несколько ранее оформление особых отношений между Грозным и Москвой. Молодой Кадыров превращает свою Чечню в регион «персонального подчинения» лично себе и президенту Путину. Он добивается своего рода независимости, пусть и в пределах российского государства. Он получает право действовать в республике по своему усмотрению. Порой ему даже позволяется не соглашаться с внешней политикой страны, как это было в 2017 г., когда он выступил в поддержку мусульман Мьянмы, тогда как российский МИД согласился с действиями правительства этой страны.

Оборотная сторона неслыханной самостоятельности, можно сказать, вседозволенности Кадырова – его абсолютная лояльность Путину. Кадыров называет себя его солдатом и однажды заявил, что путинское президентство должно стать пожизненным. К тому же он выполняет свое главное обещание – в Чечне стабильность, пусть даже его противники называют ее кладбищенской.

Конечно, «отвязность», амбициозность чеченского лидера вызывает раздражение в некоторых властных структурах, особенно у силовиков, контролю которых Рамзан Кадыров и его приближенные недоступны. Но тут можно отдать должное Рамзану Кадырову: обладая своеобразным политическим инстинктом, он редко переступает красную линию. Все это вместе и позволяет говорить о феномене Кадырова, и благодаря этому Чечня сохраняет свой неформальный особый статус.

Этот феномен существует еще и по той причине, что Кадырову и Путину трудно, если вообще возможно, обойтись друг без друга – даже с учетом некоторого охлаждения отношений между ними. Общее мнение таково, что, пока есть Путин, будет и Кадыров. Кроме того, сложно предсказать, что может случиться в Чечне после Кадырова. Установив в республике авторитарное правление, Кадыров нарушил принципы основанной на согласии кланов чеченской политической культуры, избавился от своих конкурентов, и не исключено, что те, кого он обидел, потребуют компенсации. Словом, замену Кадырову в Чечне, как и Путину в России, подыскать более чем непросто.

И все же попробуем заглянуть в будущее. Предположим, что место Путина занято кем-то другим. Новому российскому лидеру неизбежно придется разбираться с феноменом Кадырова, а заодно и с чеченской эксклюзивностью, от которой федеральная власть слегка подустала. Главный вопрос: останется ли актуальной формулировка «Чечня и Россия», которая была в ходу с начала первой чеченской войны, или же Чечня станет самым обычным субъектом Федерации?

Автор — руководитель научных исследований Института «Диалог цивилизаций»

Tele2 дезинтегрирует Чечню | ComNews

Решение о реорганизации ООО «Т2 Мобайл», работающего под маркой «Tele2» в России, в форме выделения ООО «Связь — ЧР» принято 11 ноября 2020 г., но в государственные базы данных попало только вчера.

Решение принял единственный участник «Т2 Мобайл» — ООО «Т2 РТК Холдинг», которое полностью контролирует «Ростелеком». «Tele2 Россия» располагает GSM-частотами в Чечне, но не работает на территории этой северокавказской республики. Данный частотный ресурс достался Tele2 вместе с компанией «Скай Линк», которая еще в 2007 г. получила полосу шириной 30 МГц в диапазоне 1800 МГц в Чеченской Республике (де-юре тот конкурс Росохранкультуры выиграла «дочка» «Скай Линка» — «Сотовая связь Черноземья»).

Однако ни «Скай Линк», ни Tele2 не торопились выйти на чеченский рынок. Нерешительностью федеральных структур воспользовался местный сотовый оператор «Вайнах Телеком». Еще в 2011 г. он договорился со «Скай Линком» об использовании половины его GSM-спектра в Чечне (чуть более 15 МГц) в роли виртуального оператора (см. новость ComNews от 26 июля 2011 г.).

Годом позже Адам Ярагиев, который тогда возглавлял правление ЗАО «Вайнах Телеком», в интервью ComNews говорил: «Мы не получали частоты и GSM-лицензию — «Вайнах Телеком» построил сеть GSM как виртуальный оператор, подписав в 2011 г. MVNO-соглашение со «Скай Линком» (см. интервью от 19 ноября 2012 г.).

Правопреемник «Скай Линка» — Tele2 до сих пор не решилась выйти на рынок Чеченской Республики. Но, похоже, что выделение ООО «Связь — ЧР» имеет целью сдвинуть этот застарелый вопрос с мертвой точки. Официально Tele2 это не комментирует и пытается представить данное действие как рутину.

Но источник в компании указывает, что процесс выделения из Tele2 новой компании «Связь — Чеченская Республика» вовсе не технический, а напротив — революционный. Tele2 совершает прецедент для российского правового поля: в новое юрлицо, после его государственной регистрации, будет передана вторая половина GSM-частот в Чечне — чуть менее 15 МГц. На следующем этапе доля в этом новом юрлице будет продана чеченскому партнеру — пока наиболее привлекательным участником на эту роль является «Вайнах Телеком». Готова ли Tele2 уступить блокпакет, контрольный пакет или полностью продать ООО «Связь — ЧР», источник сообщить отказался. «Покупки компаний ради получения радиочастотного спектра в России — не новость. А вот обратный процесс — выведение частот в новое юрлицо и его последующая продажа — прецедент: такой практики ни у кого пока не было», — подчеркнул источник. Он добавил, что совет директоров «Ростелекома» уже одобрил сделку, теперь она вступает в техническую фазу и должна быть завершена к середине 2021 г.

Генеральный директор АО «Вайнах Телеком» Анвар Исмаилов подтвердил корреспонденту ComNews, что возглавляемая им компания использует GSM-частоты Tele2 по модели MVNO и сама вносит плату за использование радиочастотного спектра. Он также сказал, что «Вайнах Телеком», как и любой развивающийся сотовый оператор, заинтересован в дополнительных частотах для расширения бизнеса. Однако все вопросы корреспондента ComNews о возможности расширения сотрудничества с Tele2 и будущем ООО «Связь — ЧР» он переадресовал в «Ростелеком» и Tele2.

Наряду с «Вайнах Телекомом» в Чечне работают все операторы российской «большой тройки»: «МегаФон» (запустил сеть в республике в 2002 г.), «Билайн» (с сентября 2007 г.) и МТС (с сентября 2010 г.), причем никто из них не привлекал для выхода на этот региональный рынок местных партнеров в ранге совладельцев бизнеса. При этом представитель одного из операторов «большой тройки» отметил, что Чеченская Республика — очень специфический регион, работа в нем отличается от всех прочих субъектов Российской Федерации. В качестве примера он напомнил, как в 2013 г. «Билайн» и «МегаФон» были на грани изгнания из республики после того, как не доставили часть SMS при голосовании на конкурсе «Россия 10». Одним из участников конкурса была мечеть «Сердце Чечни», построенная главой республики Рамзаном Кадыровым, но она в итоге заняла лишь второе место, пропустив вперед Коломенский кремль.

Это вызвало гнев Рамзана Кадырова, который вначале пообещал направить заявления о мошенничестве в Генеральную прокуратуру и Следственный комитет, затем потребовал от операторов вернуть деньги, потраченные на SMS для голосования, и наконец отозвал мечеть из списка конкурсантов (см. новость ComNews от 3 сентября 2013 г.).

Война для Путина. Операция «Преемник» и вторая чеченская

Ровно 20 лет назад, в августе 1999 года, на Северном Кавказе началась война, сделавшая Владимира Путина президентом России. Был ли проект «Война» рассчитан на Путина, или войну сделал неизбежной сам ход спецоперации «Преемник»?

«Когда в августе 1999 года премьером вдруг стал директор ФСБ Владимир Путин, его рейтинг, – пишет в книге «Байки кремлевского диггера» Елена Трегубова, работавшая тогда в журналистском «кремлевском пуле», – был просто копеечный – 2%». Зайдя тогда «к опытному пиарщику Алексею Волину», журналистка спросила его: «У тебя на руках вот такой вот безнадежный клиент, с низким рейтингом и вот с такими никакими публичными данными… Давай смоделируем ситуацию: существует ли хоть что-то в мире, чем его пиар-команда могла бы резко поднять его рейтинг и сделать из него президента?» По словам журналистки, «Лешка почесал репу и ответил: – Да. Есть. Маленькая победоносная война» (Елена Трегубова. Байки кремлевского диггера. М., 2003, с. 203).

Это, конечно, удивительная дерзость – произнести подобные слова вслух. Но, вновь процитирую Елену Трегубову, «заочный рецепт Волина (пришедший, очевидно, в голову не только этому пиарщику) был выполнен безнадежным пациентом с пугающей точностью. Начиная с 9 сентября, после того как был взорван девятиэтажный жилой дом в Москве на улице Гурьянова, рейтинг Путина стал расти как огурец в Чернобыле: по 3-4% в неделю. И к декабрю, на пике вновь развязанной военной операции в Чечне, достиг 45%. Кстати, глава ФОМа Александр Ослон тоже неоднократно подтверждал мне, что даже по их исследованиям главной составляющей дрожжей, на которых вспучивало путинский рейтинг, была именно война. Удачно преподнесенная общественному мнению».

Будучи полным профаном в военном деле, «опытный пиарщик», конечно, волен был рассуждать в категориях типа «маленькая победоносная война». Но войны, даже «маленькие и победоносные», не организуют с кондачка и на коленке – ни за пару недель, ни даже за пару месяцев. Впрочем, как раз в те дни одна война уже шла – в Дагестане.

Странная война

2 августа 1999 года в Цумадинском районе Дагестана отряды Басаева и Хаттаба атаковали село Гагатль (Гигатль), а на другой день нападению подверглось село Агвали. 6-7 августа 1999 года боевые действия разгорелись уже в Ботлихском районе – чеченские отряды вошли в села Ансалта и Рахата. Удивительно, но вплоть до 7 августа федеральные власти боевиков как бы не замечали. По свидетельству генерала ФСБ Александра Михайлова (на тот момент руководитель Управления правительственной информации аппарата правительства России – РС), на все просьбы главы Дагестана Магомедали Магомедова о помощи, передаваемые через главу правительства России Сергея Степашина, начальник Генерального штаба Вооруженных сил России генерал армии Анатолий Квашнин реагировал с олимпийским спокойствием: «Сергей Вадимович, Магомедов сгущает краски. Ситуация сложная, но не смертельная. Мы сейчас бандитов там вычистим» (Александр Михайлов. Портрет министра в контексте смутного времени: Сергей Степашин. М., 2001, с. 19). Да премьер и не волновался, ему тоже «тревога Магомедова казалась… если не надуманной, то местами субъективной». И чего волноваться, если «еще неделю назад силовики докладывали ему, что ситуация на границе Дагестана и Чечни контролируется»! «Все, что произошло, было тем более странно, – недоумевал генерал Михайлов, – так как несколько месяцев назад именно этому были посвящены учения в том регионе, на которых отрабатывалось взаимодействие всех силовых ведомств. Войска продемонстрировали и выучку, и готовность отразить любое нападение».

Бислан Гантамиров и генерал-полковник Виктор Казанцев (слева направо)

Начинаются боевые действия, но командующий войсками Северо-Кавказского военного округа (СКВО) генерал-полковник Виктор Казанцев, оказывается, буквально накануне был отправлен в отпуск, причем отправлен почти принудительно. Как предельно ясно выразился Максим Федоренко, подчиненный и биограф генерала Казанцева, то, «что он не с первого дня агрессии начал стягивать в кулак все силы противодействия боевикам, – это не его вина, а тех, кто о его отпуске «позаботился» в напряженное предвоенное время, полагая, что без Казанцева здесь можно справиться» (Максим Федоренко. Русский гамбит генерала Казанцева, М., 2003, с. 92). Кто именно позаботился, поведал генерал Геннадий Трошев: «Меня удивило поначалу, когда в те трагические дни ваххабитской агрессии А. Квашнин не стал отзывать командующего из отпуска: «Пусть догуливает». Подумалось: как же так? Там настоящая война, а начальник Генштаба дает указания командующему войсками округа (где развернулись боевые действия) сидеть дома, греться на солнышке; мол, обойдемся без тебя. Ерунда какая-то получается…» (Геннадий Трошев. Моя война. Чеченский дневник окопного генерала. М., 2001, с. 221). Действительно, ерунда, совершенно не объяснимая логикой военного ремесла: вряд ли начальник Генштаба настолько великий гуманист, что решил дать подчиненному отдохнуть во время сражения. Значит, у начальника имелись вполне конкретные мотивы именно тогда задержать командующего войсками округа подальше от зоны боевых действий. Может, чтобы тот ненароком не попортил чью-то многоходовку, действуя решительнее, чем требовалось вышестоящему командованию? Не случайно Трошев отмечал, что, вернувшись из принудительного отпуска, «Казанцев все торопил, требовал в считанные дни покончить с ваххабитским анклавом Дагестана».

Не менее странным выглядело и поведение другой ключевой фигуры – министра внутренних дел Владимира Рушайло. Весь июнь и июль 1999 года, когда никаких боевых действий еще не было, он не скупился на обещания «превентивных ударов» по боевикам и их базам в Чечне. Но когда начались бои, вдруг выдал: «Мы не считаем, что находимся на грани новой войны на Северном Кавказе» («Коммерсант», 1999, 4 августа). В этом контексте иначе воспринимается еще один странный факт, подмеченный многими: отряды Басаева и Хаттаба беспрепятственно вошли в Дагестан, словно их приглашали. Или заманивали.

Мы не считаем, что находимся на грани новой войны на Северном Кавказе

Когда в августе 1999 года я был в командировке – как раз там, где и шли бои: Ботлих, Рахата, Ансалта, – то непосредственно на месте меня поразило: как можно было прозевать продвижение отрядов Басаева и Хаттаба, если тут все как на ладони? Удивила и боевая мощь российской армии, сосредотачиваемая буквально на глазах: Махачкалинский аэропорт без устали принимал один за другим военные борты, Ил-76 с войсками и техникой шли на посадку, как челноки. Сил и техники, казалось, было много больше, чем необходимо для разгрома басаевских отрядов. Это больше походило на развертывание масштабной группировки скорее наступательного свойства. От Махачкалы до Ботлиха лишь один путь – извилистая горная дорога. Быть может, были и какие-то еще, но факт, что переброска войск с техникой возможна была лишь по той, единственной, дороге. Именно Ботлих в те дни был самой горячей точкой, там как раз и шли самые ожесточенные бои, сбивали вертолеты. Только войска, выгружаясь на бетонку аэропорта, шли совсем в другое место. За все дни моей командировки по той трассе лишь однажды прошла колонна боевой техники, половина которой встала – сломались движки. Но войска все прибывали и прибывали в Махачкалу, уходя к Хасавюрту, откуда так удобно было бы выдвигаться уже собственно в Чечню… Кто знает, может, быстротечная и локальная операция в горах Дагестана и в самом деле не слишком вязалась с планами Генштаба, а то и Кремля? Как-то очень уж все удачно вписалось в последующий событийный ряд.

Война в Чечне, артподготовка, 1999 год

Чистосердечное признание

В устах Владимира Путина трактовка событий выглядела так: «Если в так называемой первой чеченской войне можно еще было говорить о каких-то имперских амбициях России, которая старается удержать подконтрольные ей территории, то летом прошлого года… все было наоборот, – поведал он 23 октября 2000 года в интервью французским телеканалам. – Россия подверглась неприкрытой и ничем не спровоцированной агрессии со стороны банд международных террористов, напавших на соседнюю, тоже мусульманскую, Республику Дагестан. Население Дагестана, мусульмане, взяли в руки оружие и оказали вооруженное сопротивление агрессору. Неужели мы должны были бросить своих собственных граждан? Естественно, Россия ответила, и ответила адекватно. Как бы реагировало любое другое государство, если бы не только на его территорию было совершено ничем не спровоцированное вооруженное нападение тысяч вооруженных людей, но и в крупнейших городах этого государства террористы взрывали бы жилые дома. У нас только в результате взрывов жилых домов погибло свыше тысячи человек. Только вдумайтесь в эту цифру!» Здесь примечательно признание самого факта «имперских амбиций России»: больше такой ошибки не сделают. Цифра погибших при взрыве домов – «свыше тысячи человек» – завышена в три раза: согласно официальным же данным, жертвами тех терактов стали 313 человек. Предлагаемая же схема проста: на нас напали – мы защищались – тогда террористы взорвали жилые дома в российских городах – мы адекватно ответили. Сам же отсчет военной эпопеи предложено вести от нападения на Дагестан в августе 1999 года. Вот и в книге «От первого лица», отвечая на вопрос, когда было принято решение продолжить операцию в Чечне, до взрывов домов или после, Путин ответит: «После». Что не стыкуется с известной хронологией.

План активных действий в Чечне разрабатывался начиная с марта

Есть и живой свидетель, давший иные «показания», – Сергей Степашин, бывший министр внутренних дел, бывший председатель правительства России. В январе 2000 года Степашин дал большое интервью «Независимой газете», где неожиданно проговорился: «В отношении Чечни могу сказать следующее. План активных действий в этой республике разрабатывался начиная с марта. И мы планировали выйти к Тереку в августе-сентябре. Так что это произошло бы, даже если бы не было взрывов в Москве. (выделено мной. – Авт.) Я активно вел работу по укреплению границ с Чечней, готовясь к активному наступлению. Так что Владимир Путин здесь ничего нового не открыл. Об этом вы можете спросить его самого. Он был в то время директором ФСБ и владел всей информацией. Я всегда был сторонником сильной и жесткой политики в Чечне. Но я бы хорошо подумал, стоит ли переходить Терек и идти дальше на юг» («Независимая газета», 2000, 14 января).

Председатель правительства России Сергей Степашин (второй справа) и Патриарх Московский и всея Руси Алексий II встретились с освобожденными из чеченского плена священниками, май 1999 года

За прошедшие 20 лет эти слова Сергея Степашина никто не рискнул дезавуировать. Итак, признано: разработка военной операции против Чечни велась еще в марте 1999 года – задолго и до похода Басаева в Дагестан, и до взрывов домов. Да и план операции «Преемник», по всей видимости, тогда еще не обрел финальные очертания.

Весна войны

Март 1999 года оказался богат на события. 5 марта 1999 года в грозненском аэропорту Северный прямо из самолета Ту-134, выполнявшего рейс Грозный – Москва, был похищен генерал-майор милиции Геннадий Шпигун – полномочный представитель министра внутренних дел России в Чечне. Саму историю с назначением на этот пост именно Шпигуна трудно назвать иначе как откровенной провокацией: во время первой войны генерал отвечал за фильтрационные лагеря; большинство прошедших через них чеченцев погибли или стали инвалидами. Поэтому Шпигун значился в подписанном еще генералом Джохаром Дудаевым списке федеральных чиновников, ответственных за чеченскую трагедию. Назначить в Грозный человека с таким послужным списком – все равно как послать на убой. По версии генерала Александра Михайлова, именно «похищение Шпигуна было последней каплей в терпении руководства России». С того момента общение Москвы и Грозного велось лишь на языке угроз и ультиматумов. При этом и чеченское руководство, и антимасхадовская оппозиция в один голос утверждали: за похищением Шпигуна стоят российские спецслужбы, организовавшие его, как заявлял Шамиль Басаев, чтобы «представить Чеченскую Республику как регион, где процветает терроризм». К слову, спустя три года генпрокуратура России высказала предположение: к похищению генерала был причастен Борис Березовский.

По версии исследователя «Мемориала» Александра Черкасова, подготовка федеральных силовых структур к военным действиям началась «еще в марте 1999 года, после похищения в Грозном представителя МВД России Геннадия Шпигуна – именно это событие post factum можно считать «точкой невозврата» в российско-чеченских отношениях конца 90-х. Началась подготовка войск, в частности, морской пехоты в Дагестане, переброска тактических ракет в Северную Осетию. На подготовку и сосредоточение сил отводилось около полугода». Какое отношение тактические ракетные комплексы могли иметь к поискам генерала Шпигуна – загадка, но собственно про него забыли довольно скоро, хотя Сергей Степашин и дал «слово офицера» вызволить своего подчиненного из плена. Однако если такие попытки и делались, то, похоже, лишь для вида: МВД так и не стало ни выкупать своего товарища, ни проводить спецоперацию. Быть может, в планы ведомства Рушайло это и не входило? Потому выкупать пришлось уже тело генерала.

Армейцы, если раздухарятся, сметут пол-Чечни с лица земли

Впрочем, есть факты, заставляющие предположить, что карту войны в Чечне решили разыграть много раньше, быть может, еще когда ни о какой операции «Преемник» и речи не шло – весной 1998 года. Похоже, именно тогда в президентской администрации уже возникло желание «слегка» повоевать, не встретившее понимания армейского генералитета. Генерал Геннадий Трошев, описывая ситуацию весны 1998 года, многозначительно роняет, что «новая война назревала», и отмечает, что на границах с Чечней тогда усиленно отрабатывали «вопросы организации и взаимодействия подразделений МВД и Минобороны». Еще в книге Трошева есть сюжет о конфликте между МВД и командованием Северо-Кавказского военного округа (СКВО), вспыхнувший летом 1998 года «из-за того, что эмвэдэшники хотели в первую линию окопов вокруг Чечни посадить армейцев, а себе отводили скромную роль второго эшелона. Командующий войсками округа тогда вспылил: «Так нельзя! – возмутился Казанцев. – У армии – мощное вооружение, широкие возможности применения силы. И если чеченцы пойдут на провокацию, любой армейский военачальник просто обязан будет использовать все имеющиеся у него средства (даже авиацию) для подавления и уничтожения противника. А в горячке боя кто там разберет: идет ли речь о провокации или о широкомасштабной акции бандитов? Армейцы, если раздухарятся, сметут пол-Чечни с лица земли. Опять война…» Показательная реплика: если в первой линии – военные, а за их спиной – внутренние войска, это же классическая схема операции, когда армия наступает, а внутренние войска – зачищают. «Командующий был прав, – писал Трошев. – В первой линии окопов должны сидеть подразделения МВД… Увы, руководство МВД, пользуясь близостью к тогдашнему президенту России, попыталось все поставить с ног на голову. Из Москвы пошли указания о замене «внутренников» и милиции в первой линии «санитарного кордона» на части и подразделения СКВО».

Упрямого командующего войсками Северо-Кавказского военного округа генерала Виктора Казанцева вызвали на ковер – в администрацию президента, продемонстрировав ему заготовленный, но не подписанный указ о снятии с должности: «Ельцину представили все таким образом, – писал Трошев, – что командующий войсками округа боится чеченцев и поэтому предпочитает не конфликтовать на границе».

Путин мыслил только силовыми категориями

В начале 2003 года бывший секретарь Совета безопасности Иван Рыбкин в интервью Вадиму Дубнову поведал, как вместе с Владимиром Путиным они «не один час провели в разговорах о Чечне, когда он был еще первым замом главы администрации, а я ждал своей отставки. Это было лето 98-го года, как раз перед дефолтом. Мы как-то встретились, и он предложил поговорить… Проговорили несколько часов. Мне стало ясно: он не понимает проблему. Он мыслил только силовыми категориями. Я ему сформулировал несколько банальных вещей, мол, проблема в принципе не имеет силового решения… Но я так понял, что он уже в то время склонялся к силовому решению». Вот и новая точка отсчета: в мае – июле 1998 года президентская администрация занялась проработкой военного решения чеченской проблемы.

Секретарь Совета безопасности России Иван Рыбкин и президент Чечни Аслан Масхадов, 1998 год

Или, быть может, даже не собственно чеченской: летом 1998 года было горячо не только на Кавказе. О чем в книге Бориса Ельцина «Президентский марафон» так и сказано: «Летом 1998-го нас застала практически врасплох «рельсовая война». Бастующие шахтеры перегораживали железнодорожные магистрали, отрезая от центра Сибирь и юг России. Это была катастрофическая ситуация… это создавало реальную угрозу массовых политических беспорядков. Во всероссийском масштабе». Не забудем также и про значившийся в планах Кремля дефолт, обрушивший рубль. Полыхни тогда на российско-чеченских рубежах, разве это не отвлекло бы внимание, например, от того же дефолта? Не говоря о том, что военные действия – идеальное обоснование для принятия чрезвычайных мер.

В наличии и фактура чисто военная. Биограф Казанцева сообщает, что еще в марте 1998 года было проведено фронтовое командно-штабное учение, в котором «участвовали не только армейцы, но и пограничники, внутренние войска, Черноморский флот, Каспийская флотилия – практически все силовые ведомства, которые базируются на территории СКВО». А уже летом 1998 года в Майкопе провели «сбор руководящего состава объединений, соединений и частей СКВО», при организации показных занятий на котором «был широко использован опыт ведения боевых действий в Республике Афганистан и на территории «Чеченской Республики Ичкерия». Да еще отдельным вопросом «было вынесено сопровождение воинских колонн и их боевое обеспечение».

Тем же летом 1998 года под руководством министра внутренних дел Сергея Степашина прошло и командно-штабное учение на территории Ставропольского края, Северной Осетии, Дагестана и Кабардино-Балкарии – отрабатывали взаимодействие МВД, МО, ФСБ, ФПС и МЧС «по обеспечению правопорядка на Северном Кавказе, предотвращению возможных террористических действий». Вскоре после этих учений в Ставрополе развернули уже штаб по координации действий всех силовых структур на Северном Кавказе во главе с заместителем министра внутренних дел генерал-полковником Леонтием Шевцовым. И вот «с того времени, – пишет Максим Федоренко, – совместные командно-штабные учения войск округа с органами управления и формированиями других силовых структур на Северном Кавказе стали регулярными». Тогда же в Ставрополе создан Оперативный штаб МВД, на который возложили координационные задачи.

Мы планировали выйти к Тереку в августе-сентябре

Похоже, именно 1998 годом и можно датировать начало, по крайней мере, организационно-технической подготовки предстоящих боевых операций в Чечне. Потому, казалось бы, ничего неожиданного и необычного – для военных, внутренних войск МВД и спецслужб – в августе 1999 года не должно было быть: штабы созданы, взаимодействие войск отлажено, разведка информацию поставляет. Последнее генералы особенно часто подчеркивали. Так, генерал Казанцев в интервью «Военному вестнику Юга России» 14 июня 1999 года уверял: «Да, нам известно, где находятся и что представляют собой базы и лагеря боевиков… Войска округа располагают необходимым мощным арсеналом сил и средств, в том числе и высокоточным оружием, для поражения объектов в глубине территории противника». Здесь примечателен еще и термин «территория противника», использованный задолго до начала кампании.

Но на деле все вышло странно. «Развернутый в Ставрополе штаб временной оперативной группировки, – сухо констатировал Максим Федоренко, – не оправдал тех надежд, которые возлагались на него руководством страны». Какие именно надежды, Сергей Степашин, видимо, обрисовал, когда поведал, что еще в марте 1999 года «мы планировали выйти к Тереку в августе-сентябре», потому, мол, «я активно вел работу по укреплению границ с Чечней, готовясь к активному наступлению». Выступая же 23 декабря 1999 года на НТВ, Сергей Степашин тоже сказал: «То, что я говорил 7 марта …как раз после захвата генерала Шпигуна, – была целая программа мер, связанная с борьбой с терроризмом, созданием санитарных кордонов, укреплением правоохранительных органов, недопущением прорыва боевиков, отключением электроэнергии, перекрытием авиационного и железнодорожного транспорта. Это было, напомню вам, 7 марта 1999 года. Это та программа, которую сегодня реализует Владимир Путин».

Март 1999 года вообще оказался интересным. Сначала генеральный прокурор Юрий Скуратов отказался уходить в отставку, затем 16 марта кассета с похождениями «человека, похожего на генерального прокурора» оказалась в Совете Федерации, вечером того же дня ее запустили в телеэфир. Но Совет Федерации все равно не отправил Скуратова в отставку. 19 марта на центральном рынке Владикавказа взорвалась бомба – 52 погибших и 168 раненых. В тот же день формально отправлен в отставку глава администрации президента и секретарь Совета безопасности генерал Николай Бордюжа, хотя в реальности он отстранен от дел еще 9 марта – его тогда госпитализировали в ЦКБ. Главой президентской администрации стал Александр Волошин, секретарем Совета безопасности России – Владимир Путин (сохранивший пост директора ФСБ). А тут еще начавшаяся 24 марта операция НАТО на Балканах, заставившая тогдашнего главу правительства России Евгения Примакова развернуться над Атлантикой и отменить визит в США. В Госдуме тем временем готовили импичмент Ельцина, а мэр Москвы Юрий Лужков заявил, что Ельцин должен досрочно покинуть президентское кресло. 30 марта Чечня прекратила перекачку каспийской нефти по нефтепроводу Новороссийск – Баку, и Азербайджан заявил, что Россия не выполняет своих обязательств.

Ситуация была очень острая. Против Ельцина уже активно работал тот же Евгений Максимович

Степашин, «выдав» первый сценарий, не пояснил, отчего операцию запланировали именно на август-сентябрь 1999 года: если речь шла об акции ограниченной, сугубо «карательно-воспитательной», к чему медлить? Но вот для подготовки серьезной войны время действительно необходимо. Правда, присмотревшись к «плану Степашина», собственно военного находим там ничтожно мало. Если никто не собирался переходить Терек, штурмовать Грозный и, тем паче, идти в горы, операция вообще теряла смысл: «санитарный кордон» по Тереку задач безопасности не решал, а чеченские формирования сохранили бы и базы, и ресурсы. Рубеж по Тереку не решал и задачи, о которой вслух предпочитали не упоминать, – обеспечение транспортировки каспийской нефти из Баку через Чечню в Новороссийск. Так или иначе, невозможно помыслить, чтобы в Генштабе всерьез планировали зимовку на Тереке: развертывать войска в чистом поле и затем сидеть там, подвергаясь атакам, обстрелам, рейдам и диверсиям, – чистое безумие! Такая акция начисто разложила бы армейскую организацию и поздоровее российской.

Впрочем, если военным инструментарием хотели решить задачу вовсе не военную, какое все это могло иметь значение: окопы, базы, рубежи атаки, затраты, потери? Несложно предположить, что военный успех операции (не на поражение же рассчитывали) явно хотели конвертировать в конкретные политические бонусы. В успех на думских выборах декабря 1999 года? Или рассчитывали поднять рейтинг определенной персоны, разыграв войну конкретно под нее – в рамках операции «Преемник»? По крайней мере, на эту версию работает высказывание Ивана Рыбкина в уже упомянутом интервью: «Когда речь зашла об эскизном варианте того, что теперь называется операцией «Преемник», со мной был разговор… Первый раз это было поздней весной 99-го года, в мае… Ситуация была очень острая. Против Ельцина уже активно работал тот же Евгений Максимович…»

Проверка документов на сторожевом посту, через который проходит пассажирский и грузовой поток в сторону аэродрома Приштина

Но много сил отвлек балканский конфликт: марш-бросок в Приштину – переброска батальона ВДВ России из Боснии в Косово, чтобы занять приштинский аэропорт раньше, чем туда попадут британские миротворцы, – вне сомнения, отодвинул начало чеченской операции. Да и не могло быть речи о масштабной операции на Кавказе без обеспечения тылов на «западном фронте». Более того, кредиты России были в тот момент заморожены, и Москва именно в тот момент вела интенсивные переговоры с МВФ и Всемирным банком: было очевидно, что стоит пушкам загреметь на Кавказе слишком рано, валютный кран так и не откроют. Надо было обеспечить и качественное информационно-пропагандистское прикрытие новой кампании, учтя провальные уроки 1994–1996 годов. В глазах мировой общественности (и собственных граждан) операция должна была выглядеть морально оправданной. А значит, нужна была такая эскалация насилия на административной границе с Чечней, чтобы электорат как бы сам потребовал положить конец насилию.

Рычаг для избирателей

С этой задачей справились: информационный шум вокруг чеченской темы рос как снежный ком, новостные сводки пестрели сообщениями о чеченском бандитизме. «Бандиты с той стороны перешли к открытым провокациям», «меры, которые мы примем, будут адекватными», – вещал 8 апреля 1999 года тогда еще министр внутренних дел Сергей Степашин. На другой день он же, сославшись на оперативные данные, заявил, что чеченские террористические группы планируют диверсии в различных регионах России. Кстати, после взрывов домов в Буйнакске, Москве и Волгодонске это примечательное «пророчество» отчего-то не вспоминали.

Дальше – больше, и вот уже 14 апреля 1999 года на заседании Совета безопасности России (под председательством Владимира Путина) обсуждено положение на Северном Кавказе и, помимо прочего, вопрос о нанесении воздушных и ракетных ударов по боевикам, установления полной блокады Чечни. В тот же день Владимир Путин поведал прессе, что главной причиной дестабилизации обстановки в регионе являются бандформирования, скрывающиеся на территории Чечни. Опять же в этот день ВВС России начали широкомасштабные «плановые» учения по отработке тактических приемов нанесения ударов по наземным целям. 19 апреля пресс-бюро МВД России заявило, что «в Чечне происходит физическое уничтожение русскоязычного населения республики». 26 апреля Степашин приказал закрыть административную границу Ставропольского края с Чечней, а на другой день он повышен до ранга первого вице-премьера. 19 мая на встрече с Путиным президент Ельцин подписал заготовленный Советом безопасности указ «О дополнительных мерах по борьбе с терроризмом в Северокавказском регионе РФ». И вот уже каждый день идут сообщения о перестрелках на административной границе с Чечней, нападениях на КПП и посты внутренних войск, терактах в Северной Осетии и Дагестане, с конца мая 1999 года российские вертолеты наносят удары по чеченским таможенным и пограничным постам. 30 июня новый министр внутренних дел Владимир Рушайло заявляет, что приказал наносить превентивные удары по любым скоплениям боевой техники и вооруженных людей в районе «условной границы» с Чечней: «На удар мы должны отвечать еще более сокрушительным ударом». В тот же день оперативная группировка внутренних войск на Северном Кавказе усилена моторизованными частями в Ставропольском крае, Ингушетии и Дагестане. Посты внутренних войск МВД России начинают без предупреждения открывать огонь по любым вооруженным чеченцам, им отвечают тем же: все катится по нарастающей, и уже невозможно установить, кто начал первый. 10 июля 1999 года громогласно объявлено, что в связи с обострением обстановки на Кавказе важнейшие городские объекты Москвы взяты под дополнительную охрану.

На удар мы должны отвечать еще более сокрушительным ударом

Прикрытие вовсю раскручиваемой к тому времени операции «Преемник» почти образцовое: казалось, еще немного, и к осени все будут говорить только о Чечне. Рейтинги Примакова и Лужкова очень высоки, но стремительно растет и рейтинг Степашина. Это явно не входило в планы организаторов спецоперации, ведь кастинг прошла иная фигура. А тут еще и неугомонная Генеральная прокуратура приступила к выемкам документов в рамках дела «Аэрофлота», по которому топ-менеджеры авиакомпании и Борис Березовский обвинялись в присвоении 252 миллионов долларов: то есть «семья», как называли круг лиц, приближенных к Ельцину, была под ударом. После такого остается только одно: воевать, и чем скорее, тем лучше.

Информационная подготовка подошла к своему пику 27 июля 1999 года: в тот день министр внутренних дел Владимир Рушайло в Международном пресс-центре продемонстрировал журналистам документальный фильм о подготовке боевиков в лагерях Хаттаба и зверских расправах с заложниками. «Крупным планом – голова и шея, в которую медленно погружается кривой нож, – писала про это шоу от Рушайло журналистка Наталья Бабасян, – сонная артерия перерезана, но нож движется дальше, и экран захлестывают потоки булькающей крови. Голова отрезана, ее поднимают, она мертвыми глазами смотрит в камеру. Когда по окончании фильма включается свет, и волосы на голове перестают стоять дыбом, первое, что приходит в голову: «Чеченцы – не люди, непонятно, что с ними церемонятся». Неудивительно. Именно на такое впечатление лента и была рассчитана. Репутация Владимира Рушайло как сторонника «неспортивных» методов борьбы с преступностью общеизвестна, и предполагать, что он не просчитал последствий показа этой пленки на несколько ходов вперед, было бы странно». Базу Хаттаба можно уничтожить одним ударом, но раз этого не делают, высказывает крамольное предположение коллега, значит, кто-то очень заинтересован в том, чтобы это продолжалось: «Накануне непредсказуемых выборов такой очаг терроризма – просто мечта… Народ же все поймет правильно и отмену выборов не осудит: призрак чеченского террориста, взрывающего пустые троллейбусы и кривым ножом отсекающего головы, сделает свое дело». Журналистка увидела и просчитала много больше, чем того хотел сказать Рушайло, предельно точно озаглавив свой материал: «Чеченский терроризм нужен России. Рушайло показал журналистам мощный рычаг управления электоратом». По сути, это и был финальный аккорд.

29 июля 1999 года Совет директоров Всемирного банка наконец решил предоставить России кредит: 1,2 млрд долларов. Аналогичную сумму дала Япония, МВФ предоставил Москве 4,5 млрд долларов. Общественное мнение уже готово принять бомбежки Чечни, но не наземную операцию. Нужно было нечто иное. И вот 2 августа 1999 года чеченские отряды вошли в Дагестан.

Бойцы спецназа «Русь» в Дагестане, 1999 год

В сентябре 1999 года на Бориса Березовского посыпались обвинения в финансировании дагестанского похода Шамиля Басаева, даже в его планировании, публиковались записи переговоров олигарха с Басаевым и Удуговым, сведения о встречах в июле 1999 года в Ницце Басаева с руководителем президентской администрации Александром Волошиным. И вот тогда 12 октября 1999 года в принадлежавшей Березовскому «Независимой газете» вдруг публикуется статья Виталия Третьякова, главного редактора издания, открытым текстом сообщившего: «Совершенно очевидно, что чеченцев в Дагестан заманили – дали им вляпаться в это дело, чтобы получить законный повод для восстановления федеральной власти в республике и начала активной фазы борьбы против собравшихся в Чечне террористов. Явно это была операция российских спецслужб (не путать ее со взрывами домов), причем политически санкционированная на самом верху». Самое существенное здесь, помимо признательного «заманили», «санкционированная на самом верху»: значит, именно «самый верх» руками спецслужб и организовал налет Басаева на Дагестан. Только лишь для того, чтобы обрести желанный повод для развязывания масштабной военной операции уже в Чечне – той самой «маленькой победоносной войны», которая и должна была поднять рейтинг, обеспечив успех операции «Преемник».

Общество рукоплещет

Но дагестанская кампания, позволив на ходу заменить Степашина на победителя «семейного» кастинга, проблемы мизерности рейтинга последнего не решила. Да и casus belli для «стояния на Тереке» тоже не получился: опросы общественного мнения показывали, что воевать в Чечне россияне не готовы. А тут еще 19 августа 1999 года The New York Times публикует сенсационный материал об отмывке русскими чиновниками почти пяти миллиардов долларов через Bank of New York. 26 августа материал о «деньгах русской мафии» публикует уже USA Today, поведавшая, что через два крупнейших нью-йоркских банка проведено не 5 миллиардов долларов, как сообщалось ранее, а 15 миллиардов! Газета писала, что это отмывка кредитных средств, предоставленных МВФ России. Тем же днем новость уже из Швейцарии: заморожены подозрительные счета, принадлежащие, предположительно, семье Ельцина. На другой день швейцарская Bild Zeitung сообщает: семья Ельцина через подставных лиц открыла в Швейцарии счета на 50 миллиардов долларов! Новый удар 3 сентября наносит уже итальянская Corriere della Sera: публикует список подозреваемых в отмывке денег, составленный бернской прокуратурой, под №1 там значится управляющий делами президента России Павел Бородин.

В Чечню без письменного приказа не пойдем! Чтобы нас опять называли оккупантами?!

Терять темп было нельзя, но военные вдруг заупрямились. «Помню, – писал генерал Трошев, – после отражения агрессии бандитов в Дагестане он (Квашнин. – Авт.) поставил перед В. Казанцевым – в то время командующим войсками СКВО – задачу на подготовку ввода войск в Чечню. Казанцев, да и не только он, поначалу воспринял это с недоумением.

– В Чечню без письменного приказа не пойдем! – категорично заявили генералы. – Чтобы нас опять называли оккупантами?!

И о фактическом суверенитете Чечни Квашнину говорили, и о договоре Ельцина и Масхадова, и о возможной международной реакции, и об уроках первой кампании…» Всего один абзац, но сколько фактуры!

«После отражения агрессии» – это не ранее 26 августа, когда завершилась операции в Ботлихском районе. В тот же день генерал Казанцев сдал Трошеву должность командующего Объединенной группировки войск (ОГВ) в Дагестане и вернулся в Ростов-на-Дону, к исполнению своих прямых обязанностей. Очевидно, что в горах Ботлиха, в отрыве от штаба округа, Казанцев не имел возможности отработать операцию по вводу войск. Значит, эту задачу ему поставили после 27 августа. «Правильная стратегия – беречь личный состав, а базы боевиков и их инфраструктуру уничтожать с воздуха», – так обозначил позицию Казанцева его подчиненный, Максим Федоренко. Он же датирует разговор Квашнина с Казанцевым чуть более конкретно – «в сентябре в Дагестане», когда «начальник Генштаба впервые заговорил… о подготовке наземной операции по вводу войск в Чечню». Но эту идею «Виктор Германович первоначально встретил, как говорится, в штыки».

С большой долей уверенности можно предположить, что эта доверительная беседа состоялась 3 сентября 1999 года: именно в этот день начальник Генштаба вместе с министром внутренних дел Рушайло прибыли в Дагестан, где плотно общались со своими генералами, производя кадровые перестановки. 4 сентября взорван дом в Буйнакске, затем произошли новые теракты. Но в описаниях беседы Казанцева с начальником Генштаба про взрывы домов нет ни слова. Значит, она состоялась до терактов, в ином случае Квашнин непременно использовал столь сильнейший аргумент для убеждения подчиненного. Кстати, оба источника, генерал-мемуарист и биограф другого генерала, обычно предельно точные, когда дело касается дат, «забыли» датировать беседу, хотя место, дату и время столь важного момента профессиональные военные запамятовать никак не могли. Значит, не пожелали указать.

Полпред президента в Южном федеральном округе Виктор Казанцев , глава чеченской администрации Ахмад Кадыров и начальник Генштаба ВС Анатолий Квашнин, 2000 год

Другая важная деталь: начальник Генштаба не приказывает, а уговаривает подчиненного – небывалое дело! Армия – не дискуссионный клуб, и генерал армии Квашнин не упрашивать генерал-полковника Казанцева должен, а приказать. И все! Значит, никакого юридически оформленного решения президента и правительства о военной операции против Чечни на тот момент не было, и речь, по сути, шла об инициативной акции, ответственность за которую начальник Генштаба пытался переложить на подчиненного. Кстати, везде упоминается лишь начальник Генштаба, а где же тогда министр обороны, маршал Игорь Сергеев? Начальник Генштаба на него не ссылается, действуя, выходит, через его голову?

3 сентября 1999 года начальник Генштаба и министр внутренних дел прилетели в Дагестан, чтобы довести до подчиненных: пора готовить большой поход уже в Чечню. Вечером 4 сентября в Буйнакске рядом с пятиэтажкой, где проживали семьи военнослужащих 136-й мотострелковой бригады, взорвался грузовик со взрывчаткой – 64 погибших, 146 раненых. Еще две машины со взрывчаткой, как сообщено, обезврежены. А ранним утром 5 сентября отряды Шамиля Басаева вновь вошли в Дагестан – уже в Новолакском районе. 6 сентября российская авиация начинает бомбардировку горных районов Чечни. 8 сентября председатель правительства Владимир Путин заявил журналистам: «Россия защищается: на нас напали. И поэтому мы должны отбросить все синдромы, в том числе и синдром вины». Вечером того же дня НТВ (что характерно, именно негосударственный телеканал!) демонстрирует жуткие кадры казни заложников в Чечне: боевик топором отсекает голову пленнику. Один в один, как та пропагандистская артподготовка к грядущей войне, которую 27 июля 1999 года учинил Владимир Рушайло. Той же ночью – в 23 часа 59 минут – взрывается жилой дом уже в Москве, в Печатниках, на улице Гурьянова: по официальным данным погибли 106 человек, 690 получили ранения и травмы.

Мы должны отбросить все синдромы, в том числе и синдром вины

13 сентября 1999 года в России был объявлен днем траура в память о жертвах терактов в Москве и Буйнакске. Но в пять часов утра того же дня произошел новый взрыв жилого дома в Москве – на Каширском шоссе, погибли почти все жильцы – 124 человека. Найдена и обезврежена бомба в доме на Борисовских прудах. Тем же днем объявлено о завершении операции в Кадарской зоне – ваххабитском анклаве Дагестана, 15 сентября завершена и операция в Новолакском районе. 16 сентября взрыв жилого дома уже в Волгодонске. Тем же днем пресс-секретарь президента Ельцина Дмитрий Якушкин заявил, что «намек на какую-либо причастность Кремля к взрывам просто чудовищен». А в ночь с 22 на 23 сентября закладка взрывчатки с установленными таймерами-взрывателями обнаружена в подвале жилого дома в Рязани, но директор ФСБ Николай Патрушев назовет это «учениями»… Тем временем «общественное мнение, потрясенное войной в Дагестане и взрывами жилых домов в Москве и Волгодонске, – писала тогда «Независимая газета», – молча соглашается с ударами по территории Чечни».

Террористический акт в Буйнакске, 1999 год

В «Президентском марафоне» Ельцина есть такой пассаж: «Путин обратился ко мне с просьбой предоставить ему абсолютные полномочия для руководства военной операцией, для координации действий всех силовых структур. Я не колеблясь поддержал его. Практически на моих глазах, за какие-то считанные недели, он переломил ситуацию в работе наших силовых ведомств. Каждый день он собирал их руководителей у себя в кабинете, каждый день вновь и вновь заставлял объединять все ресурсы силовиков в единый кулак». По сути, это признание: власть уже была передана Путину, причем именно под соусом организации операции против Чечни. Жаль, что Ельцин (или кто там на самом деле сочинял «Марафон») не называет точной даты! Депутат Госдумы Сергей Юшенков, выступая 24 апреля 2002 года в вашингтонском Институте Дж. Кеннана, предположил, что 23 сентября 1999 года в России был совершен государственный переворот. В этот день, утверждал политик, «группа губернаторов, 24 человека, инициатором этой группы был губернатор Белгородской области Савченко, обратились к президенту России с требованием передать полномочия премьер-министру Путину. И 23 же сентября президент издает секретный указ, на основании которого начинаются боевые действия в Чечне, начинается вторая война. Эти действия и шаги были предприняты именно потому, что в обществе утвердилось мнение, что дома в Волгодонске, Москве и дом в Рязани готовились быть взорванными именно чеченскими боевиками. 24 сентября Путин отдал приказ войскам начать боевые операции в Чечне. Между прочим, это прерогатива президента». Через год после этого выступления, 17 апреля 2003 года, Сергей Юшенков был убит в Москве возле своего дома.

В обществе утвердилось мнение, что дома в Волгодонске, Москве и дом в Рязани готовились быть взорванными именно чеченскими боевиками

Проверить слова Юшенкова уже невозможно. Но ведь и 23 сентября 1999 года – дата действительно особенная: вылетая в тот день в Астану, Владимир Путин прямо в аэропорту Внуково провел экстренное совещание с руководством Минобороны, МВД, МЧС. Уже через час после этого совещания российская авиация нанесла массированные удары по аэропорту Грозного и другим объектам! Заметим: именно с этого дня силовики общаются практически только с премьером, минуя президента. Похоже, Ельцин действительно переключил весь силовой блок на Путина именно в этот день.

В тот же день в Ростове-на-Дону, где премьер сделал остановку на пути в Астану, отвечая на вопрос о бомбардировках аэропорта Грозного Путин заявил: «Бандиты будут преследоваться там, где они находятся». Добавив затем: хорошо, мол, известно о том факте, что на территории Чечни неоднократно был известный террорист бин Ладен. Какое отношение налеты на аэропорт и жилые кварталы имели к борьбе с бандитизмом и терроризмом, премьер не пояснил. Про «хорошо известный факт» относительно бин Ладена больше не вспоминают, так как никаких следов его пребывания в Чечне обнаружено не было.

Ситуация развивалась стремительно: 24 сентября именно премьер отдал приказ войскам на начало боевых операций в Чечне. В тот же день он произнес в Астане и свое знаменитое: «Мы будем преследовать их всюду, если, пардон, в туалете их поймаем, то и в сортире их замочим».

Война неумолимо накатывалась на Чечню, но, чтобы начать полномасштабную наземную операцию, военачальникам полномочий премьера недостаточно. Генералам, наученным горьким опытом карательных акций эпохи перестройки, событий 1993 года в Москве и предыдущей чеченской войны, нужен документ, оформленный юридически безупречно. 27 сентября 1999 года за подписью Ельцина вышел указ №1155 – о начале антитеррористической операции. В тот же день авиация нанесла ужасающий массированный ракетно-бомбовый удар по жилым кварталам Старой Сунжи, пригорода Грозного. 29 сентября 1999 года в «Независимой газете» появилась примечательная статья, где без затей обрисована судьба Бориса Ельцина, если он досрочно не уйдет в отставку, передав пост Путину. Со ссылкой на ближний круг Лужкова перечислен большой «диапазон угроз», вплоть до «повторения судьбы Чаушеску» или, по крайней мере, суда, который «однозначно повлечет за собой для старика отнюдь не Канары, а лефортовские нары». Да и при Примакове, обещает газета, «последствия будут все те же – суд и Лефортово». Позицию «Независимой газеты» тогда определял Борис Березовский, так что намек более чем прозрачен. В тот же день первые подразделения вооруженных сил России вошли в Чечню, а Владимир Путин заявил, что создание «санитарной зоны» вокруг Чечни не может решить проблему уничтожения террористов. Тогда и начался стремительный рост его рейтинга.

Чечня, Россия и 20 лет конфликта | Австрия

Москва, Россия — Двадцать лет назад в четверг Москва начала, как она думала, «блицкриг» против светских сепаратистов в Чечне, крошечной, богатой нефтью провинции в российском регионе Северного Кавказа, которая провозгласила свою независимость.

Но первой чеченской войной стал Вьетнам России; Вторая война была объявлена ​​победой только в 2009 году. Эти два конфликта изменили форму России, Чечни, их правителей — и тех, кто им противостоит.

В 1994 году, вскоре после вторжения Москвы в Чечню в попытке восстановить ее территориальную целостность, Ахмад Кадыров, бородатый, бочкообразный мусульманский ученый, ставший командиром партизан, объявил джихад всем россиянам и сказал, что каждый чеченец должен убить не менее 150 из них.

Это была пропорция населения по обе стороны конфликта: около 150 миллионов русских и менее миллиона чеченцев в небольшой, не имеющей выхода к морю провинции, которую сепаратисты хотели отделить от России.

Обе стороны совершили зверства в Чечне, и возможное отступление унизило некогда могущественную российскую армию [AP]

Западные СМИ и политики окрестили чеченцев «борцами за свободу» — армией Давидов, сражающихся с российским Голиафом.

Москва подверглась критике на международном уровне за непропорциональное применение силы и отказ от демократических свобод, которые бывший лидер Борис Ельцин так стремился ввести после распада Советского Союза в 1991 году.

Десятки тысяч человек погибли в результате зверств, совершенных обеими сторонами, и многие другие были перемещены до 1996 года, когда русские отступили, оставив Чечню практически независимой.

Отступление было унижением для российской военной машины, которая менее десяти лет назад представляла, казалось бы, огромную угрозу всему западному миру.

Чеченец против чеченца

Независимость не совсем удалась для чеченцев. Сепаратистское правительство, базировавшееся в разрушенной столице Грозном, потеряло контроль над остальной частью Чечни.

Враждующие полевые командиры и иностранные джихадисты, такие как саудовец, известный как Эмир аль-Хаттаб, правили небольшими районами со своими небольшими армиями. Похищения людей с целью выкупа — наряду с примитивной добычей нефти — были их основными источниками дохода.

Многие иностранцы придерживались пуританской мусульманской идеологии, известной как ваххабизм, которая противоречила суфийским традициям Чечни.

Ахмад Кадыров, назначенный верховным муфтием Чечни, вступил в оппозицию с пуританами и их чеченскими сторонниками, поскольку видел в их экстремистских взглядах угрозу сепаратистскому движению.В 1998 году Кадыров открыто отрекся от ваххабитов — и едва пережил первое из множества покушений.

Кадыров вскоре перешёл в альянс, перейдя на сторону народа, которому он когда-то объявил войну, — русских.

Практически неизвестный бывший офицер КГБ, Владимир Путин стал новым премьер-министром России в августе 1999 года и в течение нескольких недель возглавил военную операцию против чеченских боевиков.

---

СВЯЗАННЫЙ: Хронология: атаки в России

---

Когда в результате серии взрывов в многоквартирных домах в Москве и двух российских городах погибло более 300 россиян, Москва обвинила чеченских повстанцев и начала грандиозную «антитеррористическую операцию», которая стала второй чеченской войной.

Рейтинги одобрения Путина резко выросли, открыв путь к его первому президентству. С помощью Кадырова и других чеченских кланов, присягнувших Кремлю, российские военные быстро вернули большую часть Чечни под контроль Москвы. В 2003 году Кадыров был избран президентом Чечни.

Около 200 детей погибли во время захвата заложников в Беслане [EPA]

Российские цели

Загнанные в угол в Чечне сепаратисты повели войну в Россию.

Атаки по всей стране стали мрачной реальностью новой войны и включали взрывы в городах и поселках, в самолетах и ​​общественном транспорте.

Не менее двух десятков нападений совершили террористки-смертницы. Названные «черными вдовами», они стали зловещим образом, отпечатавшимся в коллективном сознании России.

В одном из таких нападений в мае 2004 года был убит Ахмад Кадыров. Его сын, 27-летний Рамзан Кадыров, был слишком молод, чтобы баллотироваться в президенты в то время, но как глава службы безопасности своего отца он быстро стал фактическим правителем Чечни.В 2007 году, вскоре после того, как ему исполнилось 30 лет, президентом был избран Кадыров-младший.

Через четыре месяца после убийства его отца чеченские сепаратисты захватили государственную школу в городе Беслане, взяв в заложники более 1000 человек, в основном детей. Почти 200 детей погибли при штурме школы российскими войсками. Инцидент изменил отношение мира к чеченскому делу: в западных СМИ «борцы за свободу» превратились в «исламских повстанцев».

Тем временем СМИ в России подверглись атаке.

«Говорили, что первую чеченскую войну выиграли журналисты, — говорит Татьяна Локшина, заместитель директора московского отделения Human Rights Watch, международной правозащитной организации.

Москва использовала неблагоприятное освещение войны в СМИ как предлог для ограничения свободы прессы. Кремль захватил все общенациональные телеканалы и большинство крупных газет.

Путин и Рамзан Кадыров [AP]

«В течение многих лет Владимир Путин считал умиротворение Чечни своим главным достижением, — говорит московский политолог Станислав Белковский.«В этом отношении Путин имеет колоссальную психологическую зависимость от Чечни и Рамзана Кадырова, который обеспечил умиротворение».

Кризис в Беслане также послужил поводом для закручивания политических гаек в России. Путин отменил региональные выборы губернатора, усложнил участие оппозиционных партий в выборах и ограничил демократические свободы.

Общественность приветствовала Путина за установление стабильности и умиротворение Чечни. Победа возродила имперские амбиции Москвы — по крайней мере, на территории бывшего Советского Союза.

Формируя сегодняшнюю Россию

Москва выиграла короткую российско-грузинскую войну 2008 года за отколовшуюся грузинскую провинцию Южная Осетия . В марте 2014 года Россия захватила Крым у Украины и всего месяц спустя помогла развязать гражданскую войну между пророссийскими сепаратистами и центральным украинским правительством.

Обе чеченские войны стали системными факторами в формировании сегодняшней России. Вместо мирного развития внутри страны мы перешли к приоритету внешней экспансии

— Станислав Белковский, политолог

«Обе чеченские войны стали системными факторами в формировании сегодняшней России», — говорит Белковский.«Вместо мирного развития внутри страны мы перешли к приоритету внешней экспансии».

Путин объявил «контртеррористическую операцию» в Чечне в 2009 году — как раз тогда, когда на Северном Кавказе дела пошли хуже.

Дагестан и ряд других провинций региона стали новыми рассадниками радикального исламизма. Новое поколение противников Москвы не хочет светского разделения — вместо этого они борются за создание «Кавказского эмирата», в который войдут прилегающие российские регионы со значительным мусульманским населением.

По меньшей мере 529 человек были убиты и 457 ранены на Северном Кавказе в 2013 году, по данным российского портала «Кавказский узел», отслеживающего ситуацию в регионе. Конфронтация превратилась в «самый активный вооруженный конфликт в Европе », по данным Международной кризисной группы, организации по наблюдению за конфликтами.

Повстанческое движение стало самодостаточным из-за порочного круга, увековеченного коррупцией и жестокостью.

Федеральные силы и полиция инициируют насилие внесудебными убийствами, арестами, похищениями и другими злоупотреблениями, согласно правозащитным группам и критикам.Они утверждают, что у молодых людей нет другого выбора, кроме как присоединиться к повстанцам, потому что коррумпированные чиновники занесли их семьи в черный список для вымогательства взяток.

Боевики, в свою очередь, шантажируют коррумпированных чиновников, хищающих из Москвы щедрые деньги. Практика включает «отправку флеш-карты» с видеообращением, в котором бородатые мужчины требуют «налог на джихад».

Снова штурм Грозного

Рамзан Кадыров был, пожалуй, наименее внимательным человеком в толпе из примерно 1100 официальных лиц в роскошном кремлевском зале 4 декабря во время ежегодного обращения Путина.Коренастый 38-летний чеченский лидер ерзал на стуле и постоянно проверял свой телефон.

За несколько часов до кремлевской церемонии десяток боевиков-исламистов атаковали Грозный, недавно отстроенную столицу Чечни. В результате перестрелок в издательстве, пустой школе и административном здании погибли 11 боевиков и 14 сотрудников правоохранительных органов.

Через день после нападения Кадыров сказал, что семьи нападавших должны быть изгнаны из Чечни, их дома должны быть разрушены. По словам Локшиной из Хьюман Райтс Вотч, как минимум шесть домов, принадлежавших родственникам грозненских нападавших, были сожжены людьми в масках.

Угрозы Кадырова не были новостью для чеченцев. Во время второй чеченской войны он возглавлял военизированные отряды, известные как кадыровцы , которые вскоре стали известны тем, что похищали, пытали и убивали сепаратистов и гражданских лиц, подозреваемых в пособничестве им, по словам правозащитных групп и выживших.

Чеченский лидер Кадыров возглавил военизированные отряды, известные как кадыровцы , которые вскоре стали известны своими похищениями, пытками и убийствами сепаратистов и мирных жителей [AFP]

Ряд его политических врагов и критиков, включая бывшего телохранителя, репортера-расследователя и правозащитника, были застрелены в Чечне, Москве, Австрии и Дубае.

Кадыров отрицает причастность к заказным убийствам.

С годами Кадыров развил склонность к роскоши — у него есть частный зоопарк, скаковые лошади и множество спортивных автомобилей. На концерты в день его рождения появляются звезды эстрады, голливудские актеры и спортсмены.

Его портреты можно увидеть на рекламных щитах, правительственных зданиях и значках на лацканах школьников; а улицы, школы, мечети и воинские части названы в честь его отца и матери.

Что бы он ни делал, это последние новости по чеченскому телевидению: его показывают угрожающим повстанцам и коррумпированным чиновникам, боксирует со своими министрами, приветствует иностранных сановников и раздает деньги, квартиры и машины среднестатистическим чеченцам.

Некоторые говорят, что из-за образа жизни и политических взглядов Кадырова он выглядит эксцентричным сувереном, а не чиновником из кремлевской ведомости.

«Сегодня Чечня — де-факто независимое государство», — говорит Белковский. «Хотя формально [Кадыров] демонстрирует лояльность Путину, а формально Чечня является частью России».

Доктрина противоповстанческой деятельности России во время Второй чеченской войны 1999-2009 гг. — Georgetown Security Studies Review

Российские войска во время Второй чеченской войны.Фото: Wikimedia Commons.

Медведь, покоряющий волков

До того, как русский народ стал нацией, Россия была империей. Это имеет серьезные последствия для антиповстанческой доктрины Кремля, поскольку Россию лучше всего описать как государство-нацию, а не как национальное государство. Учитывая уникальную идентичность России, сама легитимность действий Кремля может быть поставлена ​​под сомнение, что усугубляет небезопасность России, что, в свою очередь, способствует внутреннему агрессивному мышлению.Эта тенденция к агрессивным действиям довольно четко проявилась после распада Советского Союза, когда страх распада стал реальностью. Однако такое наступательное мышление имело обратные последствия, поскольку Россия постепенно разрушала Республику Ичкерия как «автономное политическое сообщество», [i] подпитывая коррупцию и преступность, а не подавляя их, и угождая экономической неопределенности и небезопасности. Результатом стал рост все более мощных антироссийских настроений. В результате чеченцы остались ни с чем, что побудило многих поддержать оппозиционную идентичность, которую представляют повстанцы в Ичкерии.Недальновидный исторический подход России означает, что чеченское восстание никогда не будет полностью подавлено в регионе. Конфликт повторяется из-за репрессивных и принудительных мер, которые перевешивают любые реальные шаги по завоеванию «сердец и умов» местных жителей. Поскольку репрессии так укоренились, маловероятно, что Россия когда-либо сможет полностью победить повстанческие элементы на Северном Кавказе.

В отличие от типичного западного подхода, Москва сосредоточила внимание на «сердцах и умах» русского народа, а не на чеченском населении, и использовала твердый, вражеский подход к устранению предполагаемой угрозы, исходящей извне, с упором на иностранные элементы, разжигающие мятеж.В мае 2008 года, например, Владимир Путин заявил, что чеченские повстанцы никогда не были попыткой добиться независимости в середине 1990-х годов, заявив, что конфликт был спровоцирован иностранцами с целью «ослабить место России на мировой арене» [ ii] Москва стремилась к полному контролю над информационными потоками, преследуя цель и манипулируя российским населением и международным сообществом в более широком смысле, подчеркивая проникновение иностранных террористов на территорию России.

Дежавю

Повстанческое движение этого непостоянного района против российского империализма разыгрывается как побитый рекорд. Даже партизаны, обычно умеющие избегать ошибок прошлого, отражают неудачи своих предков, всегда недооценивая силу воли России по подавлению независимых настроений, выражаемых народом Северного Кавказа. В то же время исторический опыт России с чеченцами научил их, что любая проявленная слабость напрямую приведет к восстанию, а это означало, что Медведь всегда должен был казаться более сильным и недвусмысленно готовым жестоко подавить стаю волков.

Контрпродуктивная политика России «разделяй и властвуй» означала, что Чечня рассматривала российскую империалистическую агрессию в контексте геноцида 300-летней давности, что сделало невозможным концептуализировать любой подход «сердца и умы» в ограниченные временные рамки. Русские исторически считают нелегитимным любое чеченское руководство, не назначенное российским штабом, но и Чечня тоже считала российское правительство нелегитимным, учитывая, что оно снова и снова доказывало, что оно ненадежно.Например, в первые дни существования Советского Союза наиболее влиятельный шейх был приглашен в гости к Ленину в Москву. Но вместо того, чтобы насладиться грандиозным приемом, он был задушен в Ростове-на-Дону, что стало его последней остановкой. [Iii] Затем Советы пообещали предоставить Чечне автономию, но в 1922 году Москва снова отказалась от своего слова, отделив Чечню от государства. остальные горные республики. Это подорванное доверие, которое способствовало насилию во Второй чеченской войне.

Кроме того, чтобы понять идеологическую составляющую конфликта, необходимо вернуться к кампании Екатерины Великой 1780 года по покорению Кавказского региона, которая прочно утвердила ислам в качестве оппозиционной идентичности на Северном Кавказе.Первое значительное восстание произошло в 1784 году и было возглавлено шейхом Мансуром, который призвал к «газавату» против русских оккупантов; его роль была сильно мифологизирована во время Второй чеченской войны и пропагандировалась как символ мятежа. С 1834 по 1859 год имам Шамиль стремился создать Исламское государство, которое снова было мифологизировано в чеченских народных традициях и просочилось в повествования повстанцев. [Iv]

В ответ Россия представила Чечне контр-идеологию в середине 19-го, ^-го, -го века, чтобы ослабить мятеж имама Шамиля.Кунта-хаджи, мусульманский проповедник, был посажен русскими в Чечню для прекращения боевых действий путем обращения населения в зикризм, ненасильственное суфийское направление ислама. Его учение о ненасилии и пассивном сопротивлении стало популярным среди населения, измученного почти пятидесятилетней Кавказской войной. Пацифисты суфийского движения Кадирийя росли и в конечном итоге составили около 70% населения, [v] подчеркивая успех завоевания «сердец и умов» местных жителей. Однако Кунта-хаджи был взят под стражу в 1863 году, так как его успех считался угрозой для России.Это привело к Битве Кинжалов, в которой участвовали 3000 мюридов Кунта-хаджи, вооруженных только церемониальными кинжалами, которые начали атаку, пытаясь освободить своего учителя в Шали. Повстанцы были разогнаны регулярными войсками генерала Туманова. Хотя эта атака и не увенчалась успехом, она возобновила идеологическую битву против России. Таким образом, это событие содержит важные параллели со Второй чеченской войной, поскольку введение контридеологии также было осуществлено в начале 2000-х годов. Современный преемник Кунта Хаджи воплощен в Ахмеде Кадырове, чьи суфийские убеждения совпадают с пропутинским мировоззрением, и он обращается к людям, которые потеряли интерес к войне из-за ужасных человеческих жертв и огромных страданий.

Более того, русские вторжения в 18^-е, -е и 19-е, ^-е, -е вв. Против Накшбанди-тариката обеспечили мобилизационную основу для будущих движений сопротивления. В частности, генерал Алексей Ермолов, генерал 19, ^, гг., Своей жестокой тактикой вызвал возмущение повстанческих сил. Его безжалостная кампания, известная как «мясник», «установила в коллективном сознании чеченцев, что российскому имперскому правительству нельзя доверять», и поэтому была названа нелегитимной.[vi]

Даже если не восстать физически, концепция «пассивного сопротивления» в мусульманской вере означает, что «война мыслей» продолжается, что, в свою очередь, приводит к принудительным кампаниям России, только когда-либо достигающим краткосрочного успеха. [Vii] Отчаянные попытки найти Будучи альтернативой российским империалистам, исламский фундаментализм предоставил Чечне путь к созданию собственного правительства и установленных моральных и правовых кодексов, сделав российское управление излишним. Оппозиционная идентичность во Второй чеченской войне, а именно ваххабизм, была введена в 1986 году и распространилась из Дагестана в Чечню, подчеркнув природу проницаемых границ внутри региона.

Назначение Повелителя блох

Ахмед-хаджи Кадыров предпочел встать на сторону русских в самом начале войны 1999 года, что дало Кремлю важный рычаг, которого им не хватало в прошлом: уважаемого лидера с идеологией. Хотя Кадыров открыто выступал против России, его разделяли особые отношения с Путиным. Этот куплет должен был превратить конфликт во внутреннюю политическую борьбу за власть, еще больше разделив мятежников и уничтожив мятежные элементы изнутри.Внутренняя борьба Чечни за власть стала напоминать гражданскую войну. И федералисты, и силы, выступающие за независимость, становились все более раздробленными, и этот хаос на местах означал, что Россия могла сдерживать восстание. Ахмад Кадыров был яростным противником ваххабизма, который считал чужеродным идеологическим компонентом, положившим начало войне. Но в то же время у него были многочисленные личные контакты с ведущими полевыми командирами, которые могли оказаться полезными. Более того, Путин чувствовал, что может контролировать Кадырова, поскольку он не мог легко изменить свою лояльность Кремлю из-за кровной мести с лидерами джихадистов, которую Кадыров устроил во время первой войны.

Выращивание «человеческого ландшафта» было особенно уместно в рамках этого повстанческого движения. [Viii] Сосредоточившись на «культурно-ориентированной войне», ^{российские власти начали рассматривать учение Кунта Хаджи как ветвь ислама, которую можно было бы использовать, чтобы свести на нет антипатию. -Российские силы в регионе. [ix] Кунта Хаджи, основатель зикризма, пропагандировал «непротивление злу», которое работало в середине 19, , века, чтобы обратить измученное чеченское население ближе к концу войны.[x] Кишиев, как его также называли, выступал за ненасильственное сопротивление русским неверным, тем самым давая чеченцам возможность сопротивляться. Но вместо того, чтобы действовать посредством насилия, они продолжали сопротивляться мысленно.}

Россия понимала, что силы ППД должны адаптироваться к социальной сфере, поэтому проникновение в умы повстанцев было ключевым моментом. Это подчеркивает важность распознавания особенностей повстанческого движения для понимания его мышления. Действительно, 56% чеченцев считают, что боевые действия продолжаются из-за желания мести, и только 24% считают, что причиной была независимость.[xi] Чеченские боевики, нажившие себе врагов в межвоенный период 1994–1996 годов, пополнили ряды промосковской администрации Чечни, чтобы свести счеты со своими личными целями и врагами. Примечательно, что эта враждебность выходила за рамки сепаратистской стороны конфликта. Слияние бывших повстанцев с ППД, где ими руководили примерно две трети кадыровцев, сделало борьбу внутренней [xii]

.

Кадыров был назначен Повелителем блох для противодействия повстанцам, но в то же время Кремль сохранил за собой центральный контроль.Это происходило по-разному, но наиболее очевидным из них было строительство параллельных силовых баз — таких, как командир чеченского ОМОНа (спецназа) Муса Газимагомадов в Шатойском районе в южной части — для противодействия его влиянию. [xiii] Эти пересекающиеся центры власти вращались вокруг Кремля, и большинство из них очень подозрительно относились к Кадырову, их главному оппоненту. Эта умная тактика постепенно изменила имидж России, превратив войну во внутреннюю борьбу за политическую власть.Даже после убийства Кадырова в 2004 году, когда Алу Алханов занял пост президента, исторический рассказ снова вышел на первый план: Алханов предположил, что он был истинным последователем Кунта Хаджи, учитывая, что он всегда был верен России, в то время как Рамзан, учитывая его мятежное прошлое, был больше похож на имама Шамиля. [Xiv] Однако Рамзан Кадыров был более искусным в использовании культуры и религии для формирования идеологий для противодействия повстанцам. [Xv]

Заключение

Россия исторически демонстрировала мощную способность перехитрить повстанцев, прежде чем они смогут набрать достаточный импульс, чтобы истощить российские ресурсы и решиться.Российский полковник Сергей Куликов, цитируя выступление Кеннеди в 1962 году в Вест-Пойнте, заявил, что «война с повстанцами… — это война, в которой победа достигается путем обременения и истощения сил противника, а не путем его уничтожения». ^[xvi] Обычно это было целью блох: истощить солдат и волю народа, чтобы заставить врага сдаться и уйти. Однако России удалось преодолеть эту дилемму, призвав и высасывая мятежников, чтобы заставить их остаться. Прагматично насильно накормив лидеров повстанцев ложкой сахара, чтобы лекарство пошло на убыль, Москва выработала исторически совпадающую контридеологию.Россия истощила как повстанцев, так и местных жителей, используя жестокую тактику принуждения, а затем, когда их воля к борьбе была почти угасла, внедрила ненасильственную контр-идеологию.

Морской пехотинец США Томас Хэммс утверждает, что «основным оружием в борьбе с повстанцами остается хорошее управление» [xvii], чего Москва не смогла предоставить. Неспособность России связать свои политические средства и цели приводит к явной неспособности справиться с давлением социально-экономического развития Чечни.Таким образом, он вынужден принять нетипичную стратегию завоевания «сердец и умов», построенную вокруг нарратива о спасении чеченцев от их собственного незаконного правительства. Традиционный подход «сердца и умы» просто никогда не применялся, хотя он, вероятно, привел бы к большему успеху, потому что он чужд историческому и культурному мировоззрению России, а у Кремля не было инструментов или ресурсов для такой кампании. Прочные границы Северного Кавказа означают, что полная победа невозможна.В конце концов, повстанец побеждает, если он не проигрывает, и противодействующий повстанцу проигрывает, если он не побеждает. История борьбы с повстанцами — это повторяющийся кошмар для России, который, как матрешку, можно обезглавить по одной голове за раз. Но иллюзорный успех разрушается из-за того, что куклу можно просто снова и снова собирать снова и снова.

---

Библиография

[i] Стивен Бланк, «Российский Ольстер: чеченская война и ее последствия», Демократизация , том 9, вып.1, (Зима, 2001 г.), 6.

[ii] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 266.

[iii] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 97.

[iv] Джейкоб Кипп, «Войны России в Чечне», The Brown Journal of World Affairs , Vol.8, № 1, (Зима / Весна 2001), 50.

[v] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата до джихада , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 97.

[vi] Там же, 61.

[vii] Там же.

[viii] Эмиль Сулейманов, «Этнография борьбы с повстанцами: кадыровцы и политика России по чеченизации», Постсоветские дела, , 31: 2, (2015), 91.

[ix] Там же.

[x] Роберт В.Schaefer, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата к джихаду (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 244.

[xi] Джосс Микинс, «Другая сторона монеты: русские в Чечне», Small Wars Journal , https: //smallwarsjournal.com/jrnl/art/the-other-side-of-the-coin -русские-в-Чечне.

[xii] Там же.

[xiii] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата к джихаду , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 284.

[xiv] Андрей Смирнов, «Кадыров обращается к зикризму, чтобы узаконить свое правление», North Caucasus Weekly Vol.8 Iss.11, The Jamestown Foundation , 1 января 1970 г., https://jamestown.org/program/kadyrov- обращается к-зикризму-узаконить-его-правило-2 /.

[xv] Роберт В. Шефер, Повстанческое движение в Чечне и на Северном Кавказе: от Газавата к джихаду , (Санта-Барбара, Калифорния; Praeger, 2011), 235.

[xvi] Сергей Куликов, Пер. Роберт Р.Любовь, «Повстанческие группы в Чечне», Military Review , том 83, выпуск 6, (ноябрь / декабрь 2008 г.), 24.

[xvii] Эндрю Мамфорд, Миф о борьбе с повстанцами: британский опыт нерегулярных войн, , (Нью-Йорк; Рутледж, 2012 г.), 10.

Вторая чеченская война — против течения

НА ВОСТОКЕ есть пословица: «Не хвастайся, когда едешь на войну». Генералы Владимира Путина, очевидно, никогда с этим не сталкивались.

Чеченцы, несомненно, планировали в конце концов покинуть Грозный.Хотя Грозный нельзя было сдать без боя, никто бы не стал удерживать его любой ценой. Основная цель чеченцев состоит в том, чтобы удерживать российские силы относительно ограниченными и неподвижными, нанося им постоянные тяжелые потери.

Daily российские государственные СМИ хвастаются гибелью тысяч чеченских боевиков. Более тихие отчеты рассказывают о бомбардировках самолетов дружественных войск и организационном хаосе.

Вторая чеченская война началась с насыщенной медиа-кампании, с рефреном «мы не повторим ошибок 1994 года.Тогда стратегия генерала Грачева заключалась в том, чтобы нанести одиночный удар в Грозный в кратчайшие сроки. Он стремился разгромить чеченские ополченцы и их политические структуры, прежде чем они смогут организовать партизанское сопротивление.

В военном отношении план 1994 года имел смысл, но его исполнение было неуместным. Штурм Грозного провалился и превратился в длительную осаду города. Это позволило генералу Дудаеву, тогдашнему президенту Чечни (позже погибшему в результате нападения России — ред.), Подготовить базу для длительного сопротивления в горах на юге Чечни.Русская армия втянулась в затяжную войну, которую она не могла выиграть при имеющихся ресурсах.

После войны генералы убедились, что поражение было вызвано нерешительностью правительства и враждебностью народа. Они пришли к выводу, что перед возобновлением войны им потребуется единодушная поддержка политической элиты и молчание критиков.

Во второй чеченской войне уроки косовской кампании НАТО интерпретированы по-русски. Население завалено пропагандой.Противникам войны отказывают в доступе к средствам массовой информации или заставляют замолчать.

Несмотря на это, опросы показывают, что российская поддержка конфликта далеко не универсальна. Но исчез и имидж мужественного чеченского борца, сражающегося с презираемым режимом Ельцина, и воцарилась апатия. С тех пор, как Чечня обрела фактическую независимость в 1996 году, видные полевые командиры превратились в криминальных авторитетов, тесно связанных с худшими элементами российской элиты.

В какой-то момент президент Чечни Аслан Масхадов рассказал журналистам о полевых командирах, чьи счета за мобильные телефоны оплачивает московский олигарх Борис Березовский.Для крупных российских преступников существование территории в номинальных границах России, но вне контроля государства создало феноменальные возможности.

Республика предоставила убежище для операций, включая контрабанду, отмывание денег, торговлю наркотиками и похищение людей. Даже друзья Масхадова понимают, что он бессилен против этих сил.

В 1990-е годы наглость чеченских бандитов и их предполагаемое увлечение взрывчатыми веществами стали частью политического фольклора России.Когда в начале осени в результате серии взрывов жилых домов в городах погибло около 300 россиян, виноваты автоматически были обвинены чеченцы. Несмотря на отсутствие доказательств, танки затем перевалили через чеченскую границу.

За войной

Однако представление о том, что вторжение было направлено на пресечение преступности и искоренение террора, наивно. Для российской элиты тот факт, что Чечня является криминальной гаванью, не обязательно является поводом для нападения на нее. Тот факт, что он номинально российский и неподконтрольный Москве, таков.

Независимость Чечни была рекламой слабости власти Кремля. По мере того как за лето состояние Ельцина пошло на убыль, привлекательность демонстрации силы в Чечне возросла.

К лету политические сторонники Ельцина, люди, которые могли уберечь «семью» (коррумпированный круг, окружавший Ельцина, включая его родственников — ред.), Из тюрьмы явно перестали быть избранными.

Наступала необходимость в другом кризисе, созданном на заказ, который способствовал бы введению цензуры для «консолидации» нации вокруг режима.Когда «чеченские» бомбы начали сносить российские многоквартирные дома, соответствие политическим потребностям режима было почти идеальным.

Для западных правительств, возмущенных зверствами сербов в Косово, действия России в Чечне всегда были деликатным вопросом. Вывод российских властей о том, что их западные друзья будут поддерживать их в ходе еще одной кампании в Чечне, независимо от количества убитых, похоже, оказался верным.

В конце концов, западные лидеры выразили явное отсутствие возмущения во время бойни 1994–1996 годов.Проблема для России и Запада в том, что повторение этого фиаско почти наверняка.

Стратегия Грачева в 1994 году была правильной с точки зрения учебника, но стратегия, принятая в 1999 году, даже не так. Армия медленно продвигалась к Грозному, не участвуя в крупных боях.

Чеченские боевики, «вытесненные» артиллерией и ударами авиации со своих позиций, только отошли. Это позволяет армии заявлять о победах и продвигаться вперед, но чеченские формирования отошли в полном порядке.

Чеченцы всерьез не пытались держать фронт по правилам первой и второй мировых войн. Они ведут партизанскую борьбу, направленную на то, чтобы замедлить продвижение русских и сделать это дорогостоящим. Можно подозревать, что российская стратегия, которая позволяет это, продиктована скорее страхом перед противником, чем тонким планированием.

1812 реверс

Русские генералы, проводящие кампанию, явно не читали сочинений Мао и Гевары о партизанской войне.Но в военной академии они, должно быть, изучали кампанию 1812 года, в которой русская армия победила Наполеона.

Французы медленно продвигались в Россию, в то время как более слабые русские армии под командованием Барклая де Толли и Кутузова медленно отступали, избегая решающего сражения. После того, как французы захватили Москву и объявили себя победителем, на всей оккупированной ими территории началась партизанская война. Покинув выжженную и непригодную для проживания Москву, французский император бежал.

Ключевое отличие нынешней чеченской ситуации состоит в том, что Наполеон понимал достаточно, чтобы попытаться заставить русских вступить в полномасштабное сражение.Сегодняшние российские генералы боятся рискнуть чем-либо, кроме перестрелки.

Даже такие успехи, как взятие Грозного, не повлияют на общий ход войны. Из-за медлительности федеральных сил защита города была для чеченцев менее важной задачей в 1999 году, чем даже в 1994 году.

Армия, похоже, думает, что чеченцам будет трудно зимовать в горах, хотя относительно плохо подготовленные партизанские отряды Дудаева пережили там две зимы.Никто не думает, как сама российская армия перенесет чеченскую зиму.

Система военного снабжения находится в ветхом состоянии, намного хуже, чем в 1994 году, и в точной аналогии с Москвой 1812 года сгоревший Грозный не сможет обеспечить зимовье огромной армии.

Пока российские войска избегают населенных пунктов, но они не могут ни зимовать под открытым небом, ни отступать. Чеченские боевики вернутся, как только уйдут. Следовательно, российские войска должны оставаться на неопределенный срок, пытаясь контролировать каждую деревню.У них нет для этого ни военной мощи, ни финансовых ресурсов.

Чечня и российские левые

Три года независимости оставили чеченское население горьким разочарованием. Дудаев обещал им процветание, демократию, секуляризм и социализм. К 1999 году чеченцы были избавлены от нищеты, хаоса, религиозного экстремизма и диктатуры коррумпированных полевых командиров.

Однако предположение Кремля о том, что по сравнению с этим правление России будет казаться безобидным, ошибочно.Чеченцы вспоминают кошмар российского вторжения 1994 года как предвестник последовавших за этим беспределов.

Между тем, расизм и коррумпированность российских войск, наряду с хаосом, который они навлекли на беженцев, вероятно, оттолкнут многих чеченцев, которые в противном случае могли бы сочувствовать.

Обстрел рынков, бомбардировка колонн беженцев и прочие «технические ошибки» снова сделают чеченских боевиков героями. Это будет тем более, что быстро появятся новые чеченские полевые командиры, свободные от ответственности за хаос, устроенный их предшественниками.

Москва не может восстановить Чечню или создать рабочие места, она может только продолжить разрушение. На практике молодежь Чечни найдет свое призвание для стрельбы по мишеням, одетых в форму российской армии.

Провал второй чеченской кампании станет очевиден к весне. Существует ряд возможных сценариев, начиная от мучительной и разрушительно дорогостоящей войны с «невидимыми» партизанами до полного разгрома армии и развала командной структуры, как это случилось с французами в 1812 году.

Революция и реформы в России часто начинаются с проигранных войн, и нынешняя кампания в Чечне вполне может повторить эту схему. Единодушная поддержка войны политиками России означает, что за военным поражением последует глубокий политический кризис.

Победа чеченцев может стать опорой общественного сознания, радикализируя большое количество людей и вдохновляя протесты. Или российское общество, смиренно пережившее множество унижений, может смириться и с этим.

Как бы то ни было, российские генералы продолжают высокомерно маршировать в расставленные для них ловушки. Развязка будет кровавой и конвульсивной, сопровождаться призывами к широкому подавлению инакомыслия, чтобы позволить удвоить крестовый поход против «терроризма».

Слева не должно быть двусмысленности: чеченцы имеют безусловное право на независимость. Перед российскими левыми стоит двойная задача: еще до того, как обратиться к правительству с антивоенной борьбой, мы должны вести острую политическую борьбу, чтобы обезопасить наши собственные силы и противостоять шовинистической дезориентации.

Эту задачу не облегчит тот факт, что в нынешних чеченских лидерах есть только одна прогрессивная черта: по мимолетным причинам они возглавляют борьбу с освободительной динамикой; что по противоречивым причинам они борются против людей, гораздо более опасных для международного рабочего класса, чем они сами.

ATC 85, март-апрель 2000

FSI | CISAC — Вторая чеченская война России: десять предположений в поисках политики

Военная кампания, развязанная в Чечне в сентябре 1999 года, была изображена российским руководством как ограниченная и тщательно спланированная контртеррористическая операция, направленная на устранение угрозы для России, исходящей от «международный терроризм.В статье в газете New York Times от 14 ноября тогдашний премьер-министр Путин попытался отвлечь американскую критику действий России и добиться согласия, если не сочувствия, сравнив усилия России в Чечне с антитеррористическими действиями США. Военные, как он настаивал, выбрали «точно прицельные удары по специально идентифицированным базам террористов», чтобы избежать прямых атак на чеченские общины.

Но радикальное несоответствие между первоначальным обоснованием и фактическим проведением кампании дает понять, что то, что мы видим на самом деле является преднамеренным возобновлением войны 1994-96 годов правительством России — и односторонним аннулированием соглашений, которые ее положили, — теперь преследуется с еще большей решимостью и жестокостью, с еще меньшим вниманием к жертвам среди гражданского населения и более сложная военная стратегия и стратегия по связям с общественностью.

Существует не только огромная пропасть между заявленными целями кампании и ее фактическим проведением; похоже, существует серьезный разрыв между реальными проблемами региона и реакцией правительства России. Действительно, попытка военного подчинения и оккупации Чечни российскими войсками, скорее всего, усугубит, а не решит более глубокие проблемы Северного Кавказа.

Этот анализ фокусируется на трех широких вопросах: (а) проблема, стоящая перед Москвой в Чечне в более широком смысле, и, в частности, почему была упущена возможность политического урегулирования конфликта, предоставляемая Хасавюртовским и другими мирными соглашениями; (b) предположения, которые, по-видимому, лежат в основе действий правительства России, и почему некоторые из этих предположений кажутся сомнительными; и c) перспективы политического урегулирования конфликта и установления долгосрочного мира и стабильности в регионе.

Перепечатано в Средней Азии и Кавказе, no. 4, август 2000 года.

Глава в Чечня: международное сообщество и стратегии мира и стабильности , под редакцией Лены Джонсон и Мурада Эсенова.

Границы | Быть или не быть чеченцем? Второе поколение чеченцев в Европе и их выбор идентичности

Введение

В отличие от первой русско-чеченской войны (1994–1996 гг.), Вторая (1999–2009 гг.) Привела к массовому оттоку чеченцев.Многие эмигранты направились в Европу. Первая большая волна чеченских беженцев достигла Европейского Союза в 2000 году. С тех пор поток мигрантов из Чечни в ЕС продолжался, несмотря на сокращение числа мигрантов. В результате за последние два десятилетия численность чеченцев в Европе, по очень осторожным оценкам, выросла до ~ 200000 человек (Williams, 2016: 229; Кириленко, 2017; Laruelle, 2017).

Как и другие мигранты, чеченцы прошли процесс согласования идентичности, который в некоторой степени изменил их «изначальную» идентичность.Однако потеря изначальной идентичности более очевидна среди детей этих мигрантов. В чеченских социальных сетях часто распространяются истории о том или ином соотечественнике, который занимается предприятием, которое «не соответствует чеченскому поведению». Эти истории о тех, кто «предал» свою этническую или религиозную принадлежность, вызывают крики негодования среди чеченских пользователей Интернета. Например, видео от июля 2020 года, в котором представлена ​​история «бывшего чеченского мусульманина», который постепенно обращался к христианству через откровение Иисуса, активно обсуждалось на различных онлайн-форумах.Интервью с этим молодым чеченцем, которого отец заклеймил за непослушание, к 7 октября 2020 года собрал 251189 просмотров. Среди них — еще одна история, в которой рассказывается о молодой чеченке, которая стала депутатом Бундестага Германии в 2020 году. пресловутые. Он утверждает, что эта девушка больше не чеченка, потому что не следует чеченским нормам поведения. Вместо этого она «носит брюки, ест свинину, пьет пиво и не соблюдает чеченский этикет». Видео под названием «Она не чеченка» («Она не чеченка» — русский) было размещено на YouTube в феврале 2020 года и собрало 64 766 просмотров к той же дате (7 октября 2020 года).Это не означает, что все чеченцы во втором поколении в Европе не могут сохранить идентичность своих родителей и не ведут себя так, как предписано. Как показывают проанализированные в этой статье три случая чеченских подростков-мужчин, некоторым чеченцам во втором поколении в Европе это удается. Очень разные результаты процессов формирования идентичности и переговоров задают вопрос этого исследования: что заставляет чеченцев во втором поколении в Европе сохранять или отказываться от идентичности своих родителей? Чтобы ответить на этот вопрос, в данной статье определяются ключевые факторы в процессе формирования коллективной идентичности молодых чеченцев в Европе.

О личности чеченских мигрантов в Европе написано немного. Всего несколько исследований Молодиковой (2019), Сипос (2020) и Щепаниковой (2012, 2015) исследуют различные аспекты этнокультурной коллективной идентичности чеченских беженцев. Молодой возраст чеченской общины в Европе (примерно 20 лет) объясняет, почему только одно исследование Косьч-рызко (2015) посвящено вопросу формирования идентичности детей чеченских мигрантов.

Это исследование является попыткой стимулировать дальнейшие исследования сообщества чеченских мигрантов, которое представляет собой идеальную лабораторию для изучения процессов формирования идентичности детей беженцев и переговоров.Что еще более важно, в нем подробно описываются социально-экономические и культурные факторы, которые влияют на исход этих процессов в работе Kość-ryzko (2015). В статье строится теоретическая основа с использованием конструктивистского подхода к формированию коллективной идентичности (Tajfel, Turner, 1986; Eriksen, 1993) с акцентом на социальную среду, в которой живут семьи мигрантов (Berry, 2001; Phalet and Schönpflug, 2001; Crocetti et al. , 2011). Теоретический вклад этой статьи ограничен подтверждением существующих взглядов на формирование подростковой идентичности и процессы переговоров (Crocetti et al., 2011; Гуздер, 2011; McGregor et al., 2015, 2016) через проанализированные случаи. В анализ включены взгляды чеченских мигрантов в первом поколении, объяснения самих молодых людей и личные наблюдения автора.

Статья проходит следующим образом. Во-первых, в нем представлены использованные методологические соображения и способы сбора данных. Затем в нем рассматриваются ведущие опубликованные исследования по формированию идентичности в сообществах мигрантов (Berry, 2001; Crocetti et al., 2011; Rabiau, 2019), которые служат теоретической основой данной статьи. После этого продолжается изучение дела. Обрисовав в общих чертах изначальную идентичность чеченских мигрантов в Европе в первом поколении, в статье исследуется выбор идентичности их детей. Статья завершается выделением некоторых факторов, которые, согласно данным исследования, сыграли решающую роль в формировании идентичности молодых чеченцев в Европе.

Методологический подход к идентификации мигрантов

Прежде всего, следует отметить, что данное этнографическое исследование носит качественный характер.Качественный подход этого исследования определяется его ориентацией на коллективную идентичность. Несмотря на то, что предпринимались попытки количественно оценить исследования коллективной идентичности (Пол и Фишер, 1980; Пархэм и Хелмс, 1981; Финни и Чавира, 1992; Финни, 2000), эти усилия не всегда оказывались успешными из-за очевидного ограничения. — идентичность трудно измерить (Albert, 2014), категоризировать или обобщить. Более того, будучи позитивистскими по своей природе, такие попытки обычно игнорируют причины выбора людей, а качественные исследования, наоборот, сосредотачиваются на них (Maleševic, 2003).Выбирая качественную методологию исследования, это исследование пытается избежать такого детерминизма и дать информантам возможность объяснить свое самовосприятие и изложить свое мнение о выборе личности.

Признавая эволюционирующую природу идентичности (Eriksen, 1993; Mach, 1993), в целях исследования, эта статья следует предложению Abdelal et al. (2009, 28) и прикрепляет идентичность к определенному моменту или периоду времени для его описания.Таким образом, описывая изначальную идентичность чеченских мигрантов в первом поколении, в статье говорится об их идентичности, сформировавшейся до их отъезда из Чечни. Подробное описание этой идентичности имеется в научной литературе (Jaimoukha, 2004; Sokirianskaia, 2005; Gammer, 2006), на которую опирается статья. В дополнение к этому, в данной статье содержится ссылка на исследование автора чеченских мигрантов, проведенное в Европе в период с 2014 по 2017 год. Данные, собранные в ходе более поздних полевых исследований (2017–2020 годы), сосредоточены на идентичности чеченцев во втором поколении в Европе (прилагаются к время исследования).Этот двойной фокус позволяет выявить различия между идентичностями первого и второго поколений чеченцев в Европе. Кроме того, это помогает выявить факторы, определяющие формирование идентичности детей мигрантов.

Данные о формировании идентичности чеченцев во втором поколении в Европе были собраны в ходе двух полевых исследований в 2017 и 2020 годах в двух разных европейских странах. В обеих странах автора приглашали на 5–6 недель в гости к чеченской семье.Во время полевых исследований автор внимательно наблюдал в общей сложности за семью чеченскими семьями. В данном исследовании представлены только три случая, поскольку эти образцы лучше всего иллюстрируют различные результаты процесса формирования идентичности / переговоров между чеченцами второго поколения в Европе. Другими словами, кейсы были выбраны так, чтобы представить наиболее и наименее успешную передачу оригинальной идентичности из изученных.

Для сбора данных я объединил методы глубинного интервью и включенного наблюдения.Сбор данных в основном принимал форму обширных бесед и наблюдений за семьями, информированными с помощью поведенческих моделей. В среднем я провел от 10 до 12 часов с членами наблюдаемых семей, обсуждая интересующую меня тему. Естественно, у меня сложились более тесные связи с двумя семьями, в которых я останавливался. Эти случаи обогатили мое исследование, позволив мне производить более глубокие наблюдения и быть свидетелем случайных комментариев, сделанных участниками во время их случайных повседневных встреч.В соответствии с этикой исследования информаторы были должным образом проинформированы о моем намерении провести исследование и опубликовать результаты расследования. Участникам также было гарантировано, что в этой статье будут соблюдены их права и сохранена их анонимность путем замены их настоящих имен и избегания любого упоминания об их местонахождении. Эти меры предосторожности приняты, поскольку сравнительно небольшой размер чеченских общин в Европе позволяет легко идентифицировать моих информаторов.

Мигранты в первом поколении всех исследуемых семей (за исключением одной из расширенных семей) были примерно одного возраста (от 45 до 55 лет), но с разным профессиональным и образовательным образованием.Все наблюдаемые дети были мальчиками позднего подросткового возраста. Такой выбор пола был продиктован строгими чеченскими традициями, которые не допускают личного общения неродственного мужчины и незамужней женщины. Мои отношения с наблюдаемыми подростками развивались благодаря моему участию в их деятельности, о которой мне также было любопытно узнать. В большинстве случаев они были довольны моим присутствием и хотели поговорить о своих интересах, планах и взглядах. Они знали, что я их изучаю, но не возражали против обнародования некоторой информации об их личной жизни.Я видел, что они даже были польщены этой идеей. Общее количество времени, которое я провел в прямом контакте с изучаемой молодежью, также могло составить около 10–12 часов. Однако у меня не всегда была возможность поговорить с ними за то время, которое я провел с ними. Это было еще одной причиной предпочтения метода включенного наблюдения. В целом мои полевые исследования позволили мне сделать соответствующие наблюдения и собрать объяснения относительно формирования идентичности с точки зрения обоих чеченских поколений в Европе.

Теория формирования идентичности мигрантов

Как упоминалось в предыдущем разделе, идентичность — это изменчивое явление, которое постоянно развивается как реакция на среду обитания. Эта характеристика идентичности подчеркивалась во многих исследованиях, которые также описывали идентичность как сложную, постоянно развивающуюся, многослойную и ситуативную (Tajfel, Turner, 1986; Mach, 1993; Baumeister, 1995; Guzder, 2011). Плавность и непрерывная эволюция идентичности объясняют, почему даже небольшое изменение в социальной среде может инициировать процесс модификации идентичности (Kinnvall, 2004).Неудивительно, что мигранты и их семьи особенно уязвимы, уязвимы и подвержены изменениям идентичности. Эти изменения происходят, несмотря на мощное стремление к поддержанию чувства самоидентификации (Sigel, 1989, 459). В самом деле, для мигранта вряд ли возможно сохранить свою изначальную идентичность, поскольку внешние силы обычно достаточно сильны, чтобы побудить новичка согласовать свою идентичность с культурными практиками принимающего общества (Triandis, 2001). ; Burke, 2006). Процесс переговоров, на который влияет или движет социальное взаимодействие (см. Berry, 2001; Phalet and Schönpflug, 2001), не то же самое для мигрантов первого поколения и их детей (Eriksen, 1993).

В отличие от своих родителей, которые жили в своем первоначальном обществе, у детей мигрантов есть другая исходная основа для формирования и согласования своей идентичности (см. Таблицу 1). Три основных компонента составляют процесс построения их идентичности (Crocetti et al., 2011; McGregor et al., 2015, 2016; Rabiau, 2019). Во-первых, они воспитываются в семьях мигрантов, члены которых могут попытаться удержать их в рамках первоначальной этнической идентичности или позволить им свободно выбирать свою идентичность.Во-вторых, они в большей степени подвержены влиянию принимающего общества, чем их родители (Berry, 2001; Phalet, Schönpflug, 2001). В-третьих, у них есть пример других сообществ мигрантов в принимающем обществе (Verkuyten and Kinket, 2000; Triandafyllidou, 2009).

Таблица 1 . Источники идентичности мигрантов.

Первый компонент относится к динамике общения в семье, которая, согласно McGregor et al. (2015, 2016) определяют степень, в которой «культура и создание смысла передаются и развиваются».«Действительно, некоторые семьи мигрантов имеют очень сильную эмоциональную привязанность к своей стране или культуре. Такие семьи могут пытаться сохранить свою этническую идентичность вопреки всему, служа «якорем идентичности в изгнании» (Rousseau et al., 2001). Другие семьи мигрантов могут выбрать вариант интеграции или ассимиляции. Они рассматривают принимающую страну как свой новый дом и пытаются перестроить свою жизнь и перестроить или скорректировать свою этническую идентичность с этой точки зрения. Исходя из их личных характеристик (Crocetti et al., 2011), межпоколенческий конфликт (Idema and Phalet, 2007) и отношение принимающего общества (Verkuyten and Kinket, 2000; Triandis, 2001; Kosic et al., 2005), дети мигрантов могут формировать новую идентичность, которая падает где-то по спектру и посередине между двумя контрастирующими вариантами. Даже в традиционных семьях дети мигрантов, как правило, склонны отдаляться от изначальной идентичности, которую демонстрируют их родители, по следующим причинам. Во-первых, дети мигрантов уже знакомы с процессом согласования идентичности, поскольку они были свидетелями того, как их родители проходили именно через этот процесс.Это заставляет детей мигрантов осознавать, что идентичность, которую они получают от родителей, уже изменена. Это побуждает их искать собственную идентичность. Во-вторых, непривлекательная реакция детей мигрантов может спровоцировать попытку их родителей продать им согласованную идентичность, принятую за оригинал. В-третьих, элемент оригинальности только ухудшается по мере того, как дети мигрантов сами конструируют свою идентичность. Однако в некоторых случаях дети мигрантов могут попытаться восстановить этот элемент оригинальности.

Второй фактор, который играет важную роль в построении идентичности детей мигрантов, — это воздействие принимающего общества (Sleijpen et al., 2016; Rabiau, 2019). Вовлечение детей в самобытность принимающего общества через учебу, друзей и участие в культурных мероприятиях может усилить или подорвать первоначальный импульс в отношении выбора их идентичности, полученный от семьи. В любом случае ежедневное наблюдение за культурными традициями принимающего общества может побудить детей мигрантов терпеть даже такие модели поведения, которые были бы немыслимы или неприемлемы для них, если бы они выросли в первоначальном обществе.Более того, их знания о культуре, традициях и истории первоначального общества ослабевают по мере того, как дети мигрантов все больше погружаются в принимающее общество и получают больше знаний о местных традициях (Druckman, 1994). Дети мигрантов также могут не разделять политических убеждений или травматического опыта (Бут, 1999), которые сохраняли коллективную идентичность их родителей. В результате такой культурной среды во многих случаях дети принимают не только толерантные взгляды, но и некоторые социальные практики, а во многих случаях язык принимающего общества в качестве своего первого или даже предпочтительного выбора.

Ассимиляция детей мигрантов происходит еще быстрее в местах с низкой концентрацией членов их первоначальной этнической группы, что не так уж необычно для территориально больших стран с небольшой численностью населения или когда сообщество мигрантов сравнительно невелико. В таких случаях, как обнаружили Луо и Вайзман (2000), значимость исходной идентичности резко снижается, а сокращение этнического поведения становится еще более заметным (Lee, 1999). Современные технологии также не сильно помогают сохранить первоначальную идентичность, даже если мигранты в первом поколении поощряют своих детей развивать онлайн-связь с родиной (Szczepanikova, 2012).Интернет-общение редко создает достаточно сильную эмоциональную связь, чтобы заменить эмоциональную привязанность к физически доступным друзьям. Следовательно, в отличие от старшего поколения, которое уже сформировало эту эмоциональную связь (с друзьями и родственниками в первоначальном обществе) и пыталось ее поддерживать, молодые люди используют Интернет для общения с теми, кто находится в географической или физической близости, если у них еще нет установилась эмоциональная связь.

Влияние других сообществ мигрантов, которое является последним компонентом, рассматриваемым в этом документе, тесно связано с опытом детей мигрантов в принимающем обществе.Отношение принимающего общества в более широком социальном контексте, как подтверждают некоторые ученые, особенно важно для формирования идентичности подростков (Hughes, Johnson, 2001; McBride Murry et al., 2001), но также влияет на их выбор взрослыми мигрантами. В целом, проявленное безразличие, негатив или предубеждения в отношении мигрантов вызывают вражду между сообществами мигрантов и принимающими обществами (Adams and Marshall, 1996; Bosma and Kunnen, 2001). Принимающее общество может даже стать значимым «другим», против которого создается идентичность мигрантов (Ackroyd, Pilkington, 1999; De Castro, 2004; Devine and Kelly, 2006; Ryan, 2010).В таких случаях мигранты могут по своему выбору общаться или общаться с другими сообществами мигрантов, а не с первоначальными (немигрантскими) членами принимающего общества (Verkuyten and Kinket, 2000; Triandafyllidou, 2009). Более того, негативное отношение к принимающему обществу или от него, которое получают или выражают мигранты в первом поколении, легко передается их детям и наоборот, что также определяет коммуникативный выбор мигрантов. Напротив, отсутствие враждебности, как обнаружил Кибрия (2002), способствует интеграции в культуру большинства.Другими словами, различное отношение к мигрантам может привести к желанию принять или отвергнуть культуру принимающего общества и, следовательно, слиться или не слиться с другими сообществами мигрантов.

В целом, по сравнению со своими родителями, дети мигрантов более уязвимы к утрате своей изначальной идентичности в принимающем обществе. Помимо общей физической приспособляемости детей к новым ситуациям, это определяют еще три причины. Во-первых, они в большей степени подвержены влиянию принимающего общества, чем их родители.Во-вторых, они получают от своих семей уже согласованную первоначальную идентичность. В-третьих, они обычно имеют ограниченное общение со своим родным обществом из-за географической удаленности и более слабой эмоциональной привязанности к своей родине по сравнению с родителями. Это не означает, что дети мигрантов всегда теряют первоначальную идентичность, которую сформировали их родители. В зависимости от его или ее личности (см. Crocetti et al., 2008) ребенок может даже захотеть вернуться на свою родину.

Истинная личность чеченских мигрантов

Чтобы выявить разницу между идентичностью чеченских мигрантов первого поколения в Европе и их детьми, необходимо выделить первоначальную идентичность первых. Однако возможность этого упражнения сильно ограничена изменчивой природой идентичности, многоуровневой структурой общества и сложным индивидуальным процессом формирования идентичности (Eriksen, 1993; Mach, 1993), который может привести к совершенно разным результатам в каждый случай индивидуальный.Другими словами, довольно сложно дать точный ответ на вопрос о том, что составляет изначальную идентичность чеченских мигрантов в первом поколении. Кроме того, необходимо помнить, что постоянно развивающаяся природа идентичности (Tajfel and Turner, 1986; Kinnvall, 2004) не соответствует границам и не соответствует построению жестких рамок групповой идентичности. Коллективная идентичность, будучи в высшей степени ситуативным явлением (Crocetti et al., 2011), допускает определенную гибкость в интерпретации того, какое поведение приемлемо для этнической группы, а какое — нет.Таким образом, красные линии, которые чеченец не должен пересекать, чтобы сохранить свое членство в группе, могут быть отодвинуты дальше или твердо сохранены там, где они есть, в зависимости от личного мнения. Эта гибкость также связана с тем фактом, что нет фактического органа, который мог бы решить или подтвердить принадлежность человека к этнической группе. Помимо кратко рассмотренных проблем, связанных с наброском оригинальной идентичности, все еще существует потребность в отправной точке, которая позволила бы в статье сравнивать и идентифицировать изменения, которые претерпели чеченцы во втором поколении в Европе.Чтобы подкрепить этот тезис, необходимо определить доминирующие характеристики 35–50-летних чеченцев, которые составляют большинство чеченских мигрантов в первом поколении в Европе. Выявление этих характеристик возможно через анализ социальной среды и факторов, повлиявших на формирование коллективной идентичности данной возрастной когорты. Для полноты картины необходимо также поместить выявленные характеристики в рамки чеченской культуры и религии.

Начнем с того, что первое поколение чеченских мигрантов в Европе в основном выросло в Чечне. Этот регион, хотя в советское время был разнообразен в культурном отношении, в основном состоял из чеченского большинства и, как показывают переписи населения 1979 и 1989 годов, неуклонно становился однородным. Несмотря на большое влияние советской / российской культуры и образования, преобладание чеченского населения обеспечило широкое распространение чеченского языка и всестороннее знание традиций целевой группой. Культурная практика общинного образования, в которой пожилой человек берет на себя роль объяснения молодому человеку, как ему / ей следует вести себя, привела к успешной передаче этнических традиций и религиозных норм.Один из моих собеседников вспоминает:

Я вырос в городе [Грозном], где большую часть населения составляли русские. Мои родители были заняты работой, и они поместили меня в интернат, где я оставался с понедельника по субботу. Выходные я проводил с семьей отца в маленьком чеченском городке, но этого было недостаточно, чтобы сбалансировать всю неделю, проведенную среди русских. Поэтому я не знал многих чеченских традиций. В один из выходных я, как обычно, возвращался в отцовский городок.Я вышел из автобуса и направился к дому, где мы жили. По пути я встретил старика и, привыкнув к городской жизни, прошел, не поздоровавшись с ним. Я до сих пор помню выражение удивления на его лице, когда он молча смотрел на меня. Когда я проходил мимо него, он обратился ко мне со словами: «Доброе утро, маленький куонах (рыцарь — чеченец)». Я никогда в жизни не проходил мимо пожилого человека, не поприветствовав его или ее. Так в детстве дети изучали традиции в Чечне.Вы знали, что делать во время Рамадана по поведению других, как поздравлять людей с окончанием поста, как выражать соболезнования или как молиться. Если бы не родители, ваши друзья или родственники научили бы вас (чеченец, 56 лет, интервью в Бельгии, март 2017 г.).

Воспоминания этого интервьюируемого демонстрируют один из способов передачи чеченским обществом моделей традиционных практик 1970–1980-х годов. Помимо прямого семейного воспитания, другими способами передачи культурной практики было бы проживание в расширенных и высоко патриархальных семьях; коммунальные работы, за которыми последуют гуляния; свадьбы; и похороны (Джаймуха, 2004; Сокирянская, 2005; Гаммер, 2006).Все эти практики способствовали передаче знаний о традиционных чеченских практиках.

Кроме того, важно отметить, что разговорный чеченский язык всегда будет доминировать как в общественной, так и в частной сферах в сельских населенных пунктах Чечни (Тишков, 2004, 152). Однако уровень владения чеченским языком населением не мог сравниться с уровнем русского языка. Последний был официальным языком, преподаваемым в школе, и в конечном итоге стал ведущим среди чеченского населения, особенно в академических кругах.Чеченская литература почти не публиковалась и, следовательно, была недостаточной для повышения уровня чеченского языка. Тем не менее обширное знание и широкое использование разговорной речи, а также переданных моделей традиционного поведения научили исследуемую когорту основам чеченской культурной практики. Как заявил один из моих собеседников, придерживаться чеченской культуры было бы невозможно без знания чеченского языка.

Конечно, язык имеет решающее значение. Как вы можете научить и объяснить своим детям, что такое «Ях» («Соперничество чести» — чеченское) или «Гиллах» («Любезность» — чеченское), кто такой «Куонах» («Рыцарь» — чеченский)? , и как быть «эсданом» («благородный» — чеченский), не зная чеченского языка.Нет перевода, который полностью передает значение этих слов. Даже если вы найдете способ их перевести, все будет по-другому. Их [эти слова] можно использовать и объяснять только на чеченском языке, и их следует подтверждать поведением чеченцев (мужчина-чеченец, 47 лет, опрошенный в Бельгии, март 2017 г.).

Такое понимание важности упомянутых (и других) слов также обнаружено в антропологическом исследовании чеченцев Патацкас (1999). Он подтверждает, что эти (и некоторые другие) чеченские слова, которые он называет «ключевыми словами, раскрывающими сущность нации», слишком богаты, чтобы их можно было перевести на другие языки одним словом.Скорее, это концепции, которые включают и подразумевают определенные модели социальной практики.

Политические изменения 1990-х годов, вызванные распадом Советского Союза, подняли вопросы, которые были скрыты под поверхностью. Травматический опыт чеченской депортации и изгнания 1944–1957 годов стал импульсом для политической мобилизации нации, провозглашения независимости республики и последующего сопротивления российскому военному вторжению 1994 года (Williams, 2000). Победа над российскими войсками в 1996 году вместе с вышеупомянутыми факторами способствовала укреплению чеченской коллективной идентичности.Можно утверждать, что соблюдение религиозных обрядов, соблюдение культурных норм этикета, внимание к дресс-коду и широкое использование чеченского языка преобладали в чеченском обществе до начала второй русско-чеченской войны 1999–2009 годов. Нельзя сказать, что в то время нация была однородной и единой. Существовали различные религиозные и этнические группы, которые следовали своим собственным культурным традициям или даже выступали против чеченских традиционных норм (например, салафиты).

Таким образом, социальные факторы, такие как общинная жизнь расширенных патриархальных семей в сельской местности в сочетании с политическими и военными потрясениями 1990-х и 2000-х годов, были одними из основных факторов, которые сформировали основанную на национализме коллективную идентичность возрастной когорты (30–20 лет) 50 лет) доминирует среди чеченских мигрантов в первом поколении в Европе.Культурный этикет и религиозные обычаи, которым обучали в Чечне путем устной передачи информации и на примерах поведения старшего поколения, сформировали понимание, даже если иногда расплывчатое, того, на чем должно основываться культурное поведение чеченцев. Сюда входило знание чеченского языка, соблюдение религиозных обрядов, соблюдение культурных норм этикета, а также внимание к дресс-коду и традиционным гендерным ролям. Как подтверждают полевые исследования автора, проведенные в 2014–2017 гг., Это общий взгляд мигрантов первого поколения на то, какой является или должна быть чеченская идентичность (Ильясов, 2018).Нормативное «следует», использованное в предыдущем предложении, означает, что не всегда соблюдались все нормы культурного этикета или религии. Это, как подчеркивается в представленных далее случаях, очевидно, повлияло на формирование идентичности чеченцев во втором поколении в Европе.

Выбор личности чеченской молодежи

Мусульманин

Муслим (имя) не помнит, когда и как он прибыл в Европу. Он был совсем маленьким, чуть старше двух лет.В то время он был единственным ребенком, но вскоре его семья выросла. Сейчас он в позднем подростковом возрасте, у него есть младшие сестра и брат. Муслим всегда чувствовал ответственность за своих младших братьев и сестер, потому что он старший в семье, и он мужчина. Он также особенно защищает свою сестру. Он всегда сопровождает ее, когда ей нужно выйти на улицу, чтобы убедиться, что она в безопасности и не вступает в «несанкционированное» общение. У него очень строгие взгляды на сестру — он не хочет, чтобы она ни с кем видела до замужества.

Конечно, она может познакомиться с кем-нибудь через наших друзей или через Интернет. Они могут какое-то время пообщаться, а потом пожениться. Дело не в том, что она должна часто видеться с ним до свадьбы. Так и должно быть. Мы чеченцы и должны идти своим путем. Наши девушки должны выходить замуж только за чеченских парней, а наши парни — только за чеченских девушек. Если кандидата нет, она должна остаться незамужней. Религия позволяет ей выйти замуж за мусульманина другой национальности, но я бы предпочел, чтобы она этого не делала.Они разные, даже если они наши братья. Они не понимают, как им следует вести себя перед пожилыми людьми, когда молодой человек может говорить, а когда нет, какой словарный запас использовать, когда вы разговариваете с пожилыми людьми, а что нельзя даже со сверстниками, что хорошо, а что нет. плохо (Интервью с Муслимом, июнь 2020 г.).

У юноши очень жесткие представления об этнической эндогамии. Он особенно против смешанных браков чеченских женщин, но менее строго относится к выбору чеченских мужчин.Хотя Муслим живет в либеральном обществе, он не поддерживает свободу чеченских женщин. Молодой человек религиозный человек. Он соблюдает все предписания ислама, но это не сближает его с другими мусульманами, когда дело касается смешанных браков и выбора его сестры. Несмотря на его строгие взгляды, у него есть друзья из разных этнических групп. Некоторые из них — его одноклассники, а другие — из его спортивного клуба, где он будет регулярно тренироваться, потому что считает, что мужчина должен быть сильным и уметь защищать себя и свою семью.

Я бы предпочел тусоваться с чеченцами. К сожалению, чеченцев мало. У меня есть друзья-чеченцы, и мы время от времени видимся. Теперь, когда началась пандемия (Covid-19), это стало практически невозможным. Я даже не хожу заниматься спортом, не говоря уже о чеченских друзьях. Обычно мы встречались, когда был случай. У моего отца есть друзья-чеченцы, и наши семьи иногда собираются, но не очень часто. Иногда я встречаюсь с новыми чеченцами, когда отца приглашают на чей-то день рождения или свадьбу.На этих праздниках у нас есть хорошие возможности познакомиться с другими людьми, пообщаться, провести время вместе и узнать что-то о Чечне от пожилых людей. К сожалению, это очень редко, и с Covid это стало практически невозможным. Иногда я общаюсь со своими чеченскими товарищами через WhatsApp, но это не то же самое, что живое общение (Интервью с Муслимом, июнь 2020 г.).

Муслим явно склонен к межнациональной дружбе. Однако действительность этого не позволяет.Поэтому у него есть близкие друзья из разных национальностей. Они ему нравятся, но они не такие, какими он хотел бы их видеть. С другой стороны, возникает вопрос, не разочаровали бы его «идеальные» друзья, если бы они общались ежедневно. Его взгляды и взгляды основаны на семейном образовании. Семья Муслима очень традиционна. Его отец установил дома множество правил. Они не смотрят российское телевидение, дома говорят только по-чеченски (хотя это правило постоянно нарушают как сами родители, так и дети), проявляют должное уважение к своим гостям и окружающим, соблюдают все предписания ислама. .Как объясняет его отец, они мусульмане чеченского происхождения, и он хочет, чтобы так и было.

В какой-то момент я боялся, что он не превратится в «бурш» (чеченское слово, описывающее мужественное поведение или мужественность). Насколько я понимаю, он был слишком слаб…, у него были либеральные взгляды, даже если он занимался спортом и имел сильное тело, у него не было правильного мышления. Однажды сложилась ситуация. Мы сидели в машине и ждали, когда приедет моя дочь. Были какие-то молодые пьяные парни и… ситуация развивалась.Я ему сказал: «Смотри, что в таких ситуациях делать мужчине». Я вышел из машины и вмешался. Позже я чуть не попал в тюрьму за это, но я привел ему пример, и тогда я увидел, что он извлек из этого урок. Теперь я спокойна. Я научил его быть чеченцем и горжусь этим. В этом смысле я всегда был патриотом. Я согласен с тем, что мы в первую очередь мусульмане, но это не значит, что мы должны ради этого отказаться от своей чечености. Каждая мусульманская нация индивидуальна, и многие арабы пытаются «продать» свое поведение как основанное на исламе, но это не так.Поэтому, чтобы подчеркнуть, что я чеченец, я всегда носил шапку из чеченской овчины, даже когда общался с салафитами в Чечне (Интервью с отцом Муслима, июнь 2020 г.).

Этот отрывок из разговора с отцом Муслима проливает свет на поведение и отношение молодого человека, а также на его предпочтения в дружбе и браке. Его родители приложили много усилий, чтобы привить ему национализм / патриотизм. Хотя молодой человек никогда не бывал на родине и почти не знает, какой образ жизни там живет, он предпочитает ин-группу, которую для него ограничивают чеченские мигранты.У него нет желания исследовать свои корни или способствовать благополучию Чечни, которую он считает оккупированной территорией по указанию своего отца. Вместо этого Муслим хотел бы поддержать чеченские общины в Европе. Его общение с родиной ограничено. Он появляется перед экраном компьютера отца, когда его просят связаться с родственниками. Однако Муслим не проявляет реального интереса к поддержанию контактов со своей большой семьей, даже если эту инициативу, как и многие другие, поддерживает и его мать.Эти усилия, как она утверждает, поглощают всю ее энергию.

Некому помочь — ни бабушкам и дедушкам, ни тетям, ни чеченскому окружению, у которого мои дети могли бы учиться. Следовательно, все зависит от нас. Он (не в чеченской традиции произносить имя мужа) все свободное время проводит с ними. Он многое рассказал им о нашей культуре, нашей истории и традициях. Нам повезло, что он все знает. Я, в свою очередь, всегда учу свою девочку готовить, объясняю, что ей надеть и почему.Я научил ее заботиться о своих братьях, потому что, когда она выйдет замуж, ей придется заботиться о своем муже и его братьях (Интервью с матерью Муслима, июнь 2020 г.).

Таким образом, случай с мусульманином демонстрирует очень успешный пример передачи исконной чеченской идентичности, как ее представляют родители мусульманина и многие другие чеченские мигранты (Ильясов, 2018). Они считают себя традиционными чеченцами и полны решимости воспитывать своих детей так же, как их воспитывали родители.Доминирование другой культуры наложило отпечаток в процессе обучения — первый язык всех их детей не является ни чеченским, ни русским. Однако, как утверждал отец Муслима, его дети готовы «прямо сейчас поехать в Чечню и при необходимости жить там». Это означает, что они могут защитить себя и адаптироваться к суровым условиям, в которых живет чеченское общество. Более того, они приняли свои гендерные роли и научились чеченскому поведению. Что касается языка, то, по словам отца Муслима, его можно выучить позже.

Абубакар

Семья Абубакара приехала в Европу в 2003 году. Абубакар в то время был дошкольником, и он не помнит, какие трудности пережила его семья при переезде из Чечни. Но он это знает. Он также знает причины, по которым они уехали из Чечни, и у него очень четкие политические взгляды на дела внутри республики и вокруг нее. Он следит за ситуацией там через онлайн-СМИ и подписан на некоторые оппозиционные каналы в социальных сетях, из которых он получает обновления и другие исторические материалы.

По местным меркам семья Абубакара большая. Всего детей пятеро, и он посередине. Две старшие сестры замужем и живут отдельно, что делает его старшим. У Абубакара есть две младшие сестры, бабушка и дедушка, которые живут по соседству. Каждый день он проводит время с дедушкой. Похоже, они лучшие друзья. У Абубакара есть и другие друзья, но не похоже, что он встречается с ними ежедневно. Дедушка, который был школьным учителем и преподавал чеченский язык в школе, очень рад проводить время со своим внуком.Он считает своей миссией передать Абубакару все знания, которые он накопил за свою жизнь. Последнему это очень нравится. Он слушает рассказы об их предках, о чеченских героях и религиозных деятелях. У Абубакара много вопросов, которые никогда не остаются без ответа.

Не знаю, кем бы я был без дедушки. Он так много знает, и он такой интересный. Мой отец никогда бы не смог дать мне столько, он всегда занят работой, а после работы он слишком устал, чтобы проводить со мной время, да и я тоже занят своими вещами.Я должен много учиться, и у меня мало свободного времени. Я бы никогда не узнал о Чечне и своих предках. Бывает, что мои одноклассники спрашивают меня о Чечне, и мне нечего было бы сказать, если бы не мой дедушка. Я мало общаюсь со сверстниками. Не многие из моих чеченских сверстников заинтересованы в учебе. Они больше увлекаются спортом, и если бы не карьера в UFC (Ultimate Fighting Championship), они мечтают о работе в сфере безопасности. У некоторых уже были проблемы с преступниками. Я считаю, что мы (чеченцы) должны быть особенно законопослушными здесь, в стране, которая нас принимает, и мы должны быть полезны обществу не только как «торпеды» (криминальный сленг, используемый для обозначения людей для действий) (Интервью с Абубакаром, Июль 2017 г.).

Несмотря на то, что ему только исполнилось 10 лет, он говорит зрело. Он ценит старания своего деда и считает, что его знания о Чечне и чеченцах необходимы ему. Другими словами, именно его дедушка внес наибольший вклад в формирование его этнической и религиозной идентичности. Абубакар прекрасно говорит по-чеченски без какого-либо иностранного акцента. Более того, он легко может писать и читать по-чеченски, что очень редко, особенно среди детей чеченских мигрантов. Эти достижения неудивительны, учитывая, что дедушка, у которого много свободного времени, разработал для внука серьезную образовательную программу.

Мои внуки знают все о Чечне и своих предках. Они этим гордятся. Мы происходим из очень древней линии, и среди наших предков были государственные деятели и религиозные лидеры. Я объяснил детям, что мы [чеченцы] всегда хотели быть свободными и что Россия всегда хотела поработить нас. Я объяснил им и политические интересы других народов. Они знают, что нас всегда предавали наши так называемые «братья по исламу». Это их вина за вторую войну [1999–2009 гг.], Они пытались использовать нас для достижения своих целей, а мы были глупы, чтобы следовать за ними.Я горжусь тем, что мои внуки знают об этом и стараются получить лучшее образование здесь, в Европе. Я сказал им, что это единственный способ, которым мы [чеченцы] можем чего-то добиться. Теперь они хорошие граждане, живущие в свободной стране, и в то же время патриоты Чечни. Они готовы ехать туда и работать на чеченский народ (Интервью с дедушкой Абубакара, июль 2017 г.).

Дед Абубакара гордится результатами своих усилий. Он считает, что именно его образование сделало его внуков хорошими гражданами в новом доме и патриотами Чечни.Он рассказал им о чеченских традициях, этикете и религии. Он также объяснил тонкости и различия ветвей ислама, политики и истории. Бывший школьный учитель был полностью занят частным обучением своих внуков, которым он учил все, что, по его мнению, было необходимо знать о Чечне. Он также призвал их воспользоваться преимуществами местной системы образования и получить самое лучшее образование. Образование, по его мнению, является ключом к будущему Чечни, и он видит, что его внуки один день работают на чеченский народ, приносят ему пользу.Поэтому он подготовил их к возвращению, что он считает необходимым после свержения нынешнего режима, что, как он уверен, скоро произойдет. Его дискурс этнический. Хотя он считает религию основой всего, он в основном сосредоточен на своих внуках, способствующих их этнической идентичности. Он учил их уважать других, особенно пожилых людей, и учил их отдавать предпочтение чеченцам перед другими мусульманами. Даже если он утверждает иное, он обеспечил, чтобы их первичная идентичность была этнической, а религиозная идентичность вторичной.

Али и Мекка, родители Абубакара, счастливы, что у их детей есть бабушка и дедушка рядом. По словам Али, без них семья была бы неполной. Мекка поддерживает его точку зрения и очень благодарна за всю помощь, которую она получает от своей свекрови, пока она на работе.

У нас никогда бы не получилось вырастить детей, как чеченцев. Это просто невозможно. Мы все время на работе, а после работы слишком устали, чтобы что-то делать с детьми. Но родители Али на свободе, они пенсионеры и по-прежнему очень активны.Итак, все свободное время они посвятили помощи нам с детьми. Даже представить не могу, что было бы без них. Я не хочу, чтобы мои дети проводили много времени с другой чеченской молодежью на улице. Многие слишком капризничают, и я боюсь, что мои дети подхватят от них что-нибудь плохое. Еще хуже нечеченская молодежь, у нее очень неуважительное поведение, и я был бы опустошен, если бы мои дети были такими же, как они (Интервью с матерью Абубакара, июль 2017 г.).

Подводя итог, случай с Абубакаром иллюстрирует еще один успешный пример сохранения изначальной этнической идентичности его родителей.Личность этого мальчика, вероятно, наиболее близка к личности его отца, поскольку она была передана ему его бабушкой и дедушкой — теми же людьми, которые вырастили Али. Домашняя среда и негативное отношение родителей / бабушек и дедушек к общению со сверстниками детей защищали их от влияния принимающего общества и других групп мигрантов, что способствовало усилению этнической идентичности.

Дени

Дени нравится его имя. Он называет его «кабриолетом», как автомобиль.Когда это необходимо, он может быть Дэнни, Дэнисом, Денисом и т. Д. Эта универсальность его имени дает ему возможность носить разные «маски», как он называл свои различные личности. Свою «чеченскую маску» он надевает вместе с семьей, чтобы не расстраивать мать. Даже если он знает лишь несколько основных фраз по-чеченски и не встает, чтобы поздороваться со старшими, он проявляет определенное уважение к своим родителям. Этим он сохраняет связь, пусть даже символическую, со своим чеченством. Другие «маски» в основном предназначены для общения со сверстниками и его социального имиджа.Обычно это Дэнни. Дени играет на гитаре в небольшой группе. День и ночь он проводит в гараже одного из своих товарищей по группе. Иногда он приходит домой, чтобы переодеться и поесть. Он может поспать дома ночь или две (в неделю), но в основном он предпочитает проводить время со своей группой и своей девушкой. Он работает неполный рабочий день на местной автозаправочной станции, и это дает ему достаточно денег, чтобы съесть McDonald’s или купить дополнительную одежду. Иногда он даже вносит свой вклад в семейный бюджет.

Я не общаюсь со своими чеченскими сверстниками.Они очень критичны. Сначала у меня были друзья-чеченцы, но потом я решил держаться от них подальше. Они были старше меня и сильно заставляли меня вести себя так, как они считали правильным. Я не чувствовал себя свободным с ними. Я хочу иметь длинные волосы, я хочу носить то, что хочу, я хочу делать то, что хочу. В конце концов, мы живем в свободном обществе, почему мы должны делать то, чего не хотим? Немного расстраивает родителей, что у меня нет чеченских друзей, но я не делаю ничего плохого. Я не убийца, я не торговец наркотиками, так почему я не могу быть свободным и делать то, что хочу? Я хочу стать известным музыкантом и мечтаю добиться успеха в этой сфере.Я знаю, что я чеченец по происхождению, и что? Это то, по чему следует судить людей? Быть французом, немцем или англичанином? Я так не думаю (интервью с Дени, июнь 2020 г.).

Дени не волнует принадлежность к его этнической группе. Для него это слишком сложно. Чтобы быть чеченцем, нужно соблюдать традиции, не носить определенную одежду и иметь «правильную» стрижку. Поэтому он предпочитает дружить с членами своего принимающего общества или с русскими — еще одной группой мигрантов, с которой у него общий язык.Единственная связь, которая удерживает его с его этнической принадлежностью, — это его прямая семья. Он единственный ребенок, и его родители пытаются усмирить его выбор, чтобы не потерять его полностью. Он почти не разговаривает с отцом, а все его общение, как это принято в чеченских семьях, идет косвенно — через мать. У них неплохие отношения, но Дени знает, что отец не одобряет его выбор, что отталкивает их. Его отец Арби также знает позицию Дени.

Я не хочу давить на него, но проблема в том, что все, что я говорю, он понимает неправильно, как будто мы враги.Итак, я решил просто соблюдать все, что происходит. Я сам не очень религиозен и никогда не заставлял его молиться. Я не люблю очень религиозных людей; Я думаю, что многие из них лицемеры. Про всех не скажешь, но многие говорят наверняка. Я часто был свидетелем того, как люди, которые притворяются очень религиозными, делают то, что не согласуется с религией и пониманием нормальных людей. В то же время вы можете видеть, что многие люди здесь совсем не религиозны, и, несмотря на это, они ведут себя так, что делают их более гуманными, чем те, кто утверждает, что они религиозны.Думаю, это лицемерие так называемых религиозных людей оттолкнуло меня от религии. Но это не единственная причина, по которой Дени такой. Я никогда не заставлял его поддерживать связь с нашими родственниками в Чечне и никогда не заставлял его дружить с чеченскими парнями. У него всегда был свой выбор. Не знаю, может, я ошибался и, может, надо было выбить из него все плохое, но я не верю в такой метод воспитания. Итак, все как есть, я только надеюсь, что он станет нормальным человеком. Я не думаю, что он когда-нибудь вернется в Чечню, и, наверное, не вернусь.Мы не навещали своих родственников несколько лет, потому что прошло время, прежде чем мы получили наши паспорта, а когда мы это сделали, не было даже речи о том, чтобы он поехал с нами. Я знал, что он предпочел остаться здесь. Чеченцев у нас тоже не так много. Поэтому мы не часто общаемся, даже если бы я хотел (Интервью с отцом Дени, июнь 2020 г.).

Рассуждения Арби очень ясны. Он называет несколько причин, по которым Дени решил отойти (по крайней мере, на данный момент) от представления о том, какой должна быть чеченская идентичность / поведение.Среди них — его собственное решение полностью интегрироваться в принимающее общество. Кроме того, он и его жена не тратили много времени на то, чтобы привить мальчику чеченские нормы культурного этикета или религиозного поведения, поскольку они также не соблюдают их всех. Причина в том, что у них нет «чеченского окружения». Кроме того, до приезда в Европу семья провела несколько лет в России, где мальчик ходил в детский сад и начальную школу. Поэтому он прекрасно говорит по-русски (и на местном языке), но не очень хорошо говорит по-чеченски.Он понимает основные фразы, но, поскольку его родной язык — русский, его родители тоже были вынуждены перейти на этот язык. Они мало общаются по-чеченски даже между собой. В голосе Арби слышится сожаление, когда он говорит о своем сыне и его «нечеченском» поведении, но он утешает себя, говоря, что важнее быть хорошим человеком, чем быть чеченцем или чеченцем. Мусульманин.

В целом, дело Дени иллюстрирует результат, отличный от двух ранее проанализированных случаев, которые продемонстрировали довольно успешную передачу изначальной чеченской идентичности, как ее представляют чеченские мигранты в первом поколении.Дени вырос в неоригинальном обществе и имел пример своих родителей, которые уделяли первоочередное внимание интеграции в принимающее общество, грубо жертвуя своей изначальной идентичностью. Другими словами, изначальная идентичность, которую мальчик получил от родителей, уже была ослаблена. Его родители признают это и даже слегка сожалеют, что винят неблагоприятные обстоятельства в том, что мальчик впоследствии отошел от образа чеченца, который они когда-то имели в виду.

Заключение

Цель данной статьи — выявить факторы, которые играют решающую роль в формировании идентичности чеченцев второго поколения в Европе.Для достижения этой цели в статье описана изначальная идентичность мигрантов в первом поколении и определены три основных фактора, которые в наибольшей степени влияют на формирование идентичности детей мигрантов. Эти факторы (семья, принимающее общество и другие группы мигрантов в принимающем обществе) были классифицированы как основные, первичные, вторичные и третичные. Все эти факторы связаны с социальной средой, в которой мигранты и их дети живут ежедневно. Они также больше всего влияют на формирование идентичности мигрантов.Это не умаляет важности личных характеристик отдельных лиц, анализ которых потребует отдельного исследования.

Исследование было ограничено всего тремя проанализированными случаями, которые в совокупности не представляют все возможные варианты выбора или результаты. Имея в виду огромное количество возможных индивидуальных исходов процесса формирования идентичности и переговоров (Kość-ryzko, 2015), в статье отказывается претендовать на обобщаемость изученных случаев.Кроме того, в статье признается гендерное ограничение данного исследования и предлагается изучить этот аспект отдельно.

На основе анализа разработанной теоретической базы в статье рассматриваются три различных социальных окружения, которые могли повлиять на формирование коллективной идентичности детей-мигрантов в каждом из выбранных случаев. Во всех трех случаях расследование подтвердило вывод Рабио (2019) о том, что самым важным окружением было семейное. Усилия родителей и вклад в домашнее обучение повлияли на исход формирования идентичности чеченской молодежи.Так же изменилась атмосфера в доме, а также отношение родителей к своей коллективной идентичности (см. Также McGregor et al., 2015, 2016). Эти факторы, как показывает исследование, определили формирование мировоззрения молодежи, интерес к изначальной идентичности их родителей, их решение быть чеченцем или нет, а также их коммуникативные предпочтения.

Кроме того, это исследование частично подтвердило результаты более ранних исследований (Druckman, 1994; Lee, 1999; Luo and Wiseman, 2000), в которых был сделан вывод о том, что влияние принимающего общества было пропорционально размеру сообщества мигрантов.Однако возможность общения со сверстниками из той же этнической группы не была решающим, хотя и важным фактором в выборе анализируемой молодежи. Это исследование также показало, что влияние других сообществ мигрантов было гораздо менее интенсивным, чем факторы семейного или домашнего образования и доминирование принимающего общества. Влияние последнего было наиболее очевидным с точки зрения языковых предпочтений и знания культурных и исторических основ.

В дополнение к этому, проанализированные случаи продемонстрировали широту выбора, который чеченцы второго поколения в Европе могут и имеют.Эта ширина простирается от почти сохраненной (довольно успешно переданной) первоначальной идентичности, как ее представляют себе чеченские мигранты в первом поколении, но не ограничивается ею, до значительного отхода от модели. Как показывают примеры, привязанность к коллективной идентичности варьируется в пределах группы. Внешнее проявление этой привязанности в общинах чеченских мигрантов проявляется в строгом соблюдении (или отсутствии такового) этнических обрядов, в участии (или отсутствии) в народных праздниках, в практике (или нет) этнической эндогамии, в стремление (или его отсутствие) передать оригинальную идентичность своим детям, сплотившись (или нет) под флагом своей родины, а также через знание (или отсутствие такового) истории нации.

Заявление о доступности данных

Необработанные данные, подтверждающие выводы этой статьи, будут предоставлены авторами без излишних оговорок.

Заявление об этике

Исследования с участием людей были рассмотрены и одобрены Школой международных отношений Сент-Эндрюсского университета. Пациенты / участники предоставили письменное информированное согласие на участие в этом исследовании. Письменное информированное согласие было получено от человека (лиц) на публикацию любых потенциально идентифицируемых изображений или данных, включенных в эту статью.

Авторские взносы

Автор подтверждает, что является единственным соавтором данной работы, и одобрил ее к публикации.

Конфликт интересов

Автор заявляет, что исследование проводилось при отсутствии каких-либо коммерческих или финансовых отношений, которые могут быть истолкованы как потенциальный конфликт интересов.

Благодарности

Я хочу выразить искреннюю благодарность коллегам и двум рецензентам за их комментарии к ранним наброскам этой статьи.Особая благодарность Николь Мошель, которая вычитала эту статью.

Сноски

Список литературы

Абделал Р., Эррера Ю. М., Джонстон А. И. и Макдермотт Р. (ред.). (2009). Измерение идентичности: руководство для социологов . Кембридж: Издательство Кембриджского университета. DOI: 10.1017 / CBO9780511810909

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Акройд Дж. И Пилкингтон А. (1999). Детство и построение этнической идентичности в глобальную эпоху: драматическая встреча. Детство 6, 443–454. DOI: 10.1177 / 0829

04004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Альберт, К. Д. (2014). Связь этно-насилия: измерение этнической идентичности в Чечне. Политика Восточной Европы 30, 123–146. DOI: 10.1080 / 21599165.2013.848796

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Баумейстер Р.Ф. (1995). Я и идентичность: введение. Adv. Soc. Психол . 93, 51–97.

Бут, W.Дж. (1999). Сообщества памяти: об идентичности, памяти и долге. Am. Pol. Sci. Ред. . 93, 249–263. DOI: 10.2307 / 2585394

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Босма, Х.А., и Куннен, Э.С. (2001). Детерминанты и механизмы развития личности эго: обзор и синтез. Dev. Ред. . 21, 39–66. DOI: 10.1006 / drev.2000.0514

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Crocetti, E., Fermani, A., Pojaghi, B., and Meeus, W.(2011). Формирование идентичности у подростков из итальянских, смешанных и мигрантских семей. Форум по уходу за детьми и молодежью 40, 7–23. DOI: 10.1007 / s10566-010-9112-8

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Crocetti, E., Rubini, M., and Meeus, W. (2008). Захват динамики формирования идентичности в различных этнических группах: разработка и проверка трехмерной модели. Дж. Адолеск . 31, 207–222. DOI: 10.1016 / j.adolescence.2007.09.002

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Де Кастро, Л.Р. (2004). Непохожесть во мне, инаковость в других: детские и юношеские конструкции себя и других. Детство 11, 469–493. DOI: 10.1177 / 08204047107

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дивайн Д. и Келли М. (2006). «Я просто не хочу, чтобы меня кто-то приставал»: динамика включения и исключения в новой многоэтнической ирландской начальной школе. Детское общество 20, 128–139. DOI: 10.1111 / j.1099-0860.2006.00020.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Дракман, Д.(1994). Детерминанты компромиссного поведения на переговорах: метаанализ. J. Решение конфликтов . 38, 507–556. DOI: 10.1177 / 0022002794038003007

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Гаммер М. (2006). Одинокий волк и медведь . Питтсбург, Пенсильвания: Univ. Питтсбургской прессы.

Google Scholar

Гуздер Дж. (2011). Вторая кожа: программы семейной терапии, связанные с миграцией, идентичностью и культурными изменениями. Fokus på familien 39, 160–179.

Google Scholar

Хьюз Д. и Джонсон Д. (2001). Коррелирует в детском опыте с расовым социализирующим поведением родителей. J. Marr. Семья 63, 981–995. DOI: 10.1111 / j.1741-3737.2001.00981.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Idema, H., и Phalet, K. (2007). Передача гендерно-ролевых ценностей в турецко-немецких семьях мигрантов: роль пола, межпоколенческие и межкультурные отношения. Zeitschrift für Familienforschung 19, 71–105.

Google Scholar

Ильясов, М. (2018). Чеченская этническая идентичность: оценка перехода от сопротивления к подчинению. Ближний Восток. Шпилька . 54, 475–493. DOI: 10.1080 / 00263206.2018.1423967

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Кибрия, Н. (2002). «О крови, принадлежности и поездках на родину: транснационализм и идентичность среди китайцев и корейцев во втором поколении американцев», в «Меняющееся лицо дома: транснациональная жизнь второго поколения », ред.Левитт и М. Уотерс (Нью-Йорк, Нью-Йорк: Фонд Рассела Сейджа), 295–311.

Киннвалл, К. (2004). «Глобализация, идентичность и поиск избранных травм», в Будущее идентичности: столетние размышления о наследии Эрика Эриксона, , под редакцией К. Гувер (Lanham MD: Lexington Books), 111–136.

Google Scholar

Kość-ryzko, K. (2015). «Формирование идентичности молодых чеченских беженцев в Польше перед лицом иностранных культур», в Контекстуализация изменений: миграции, смещение границ и новые идентичности в Восточной Европе , ред.Христов, А. Кассабова, Е. Троева, Д. Демски (София: Paradigma Ltd), 315–329.

Google Scholar

Кошич А., Маннетти М. и Сэм Д. Л. (2005). Роль отношения большинства к чужой группе в восприятии стратегий аккультурации иммигрантов. Внутр. J. Intercult. Relat. 29, 273–288. DOI: 10.1016 / j.ijintrel.2005.06.004

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Ларуэль, М. (2017). Кадыровизм: жесткий ислам как инструмент Кремля? Paris Cedex 15: IFRI.

Google Scholar

Ли, С. Дж. (1999). «Ты китаец или что?» Этническая принадлежность американцев азиатского происхождения (Махва, Нью-Джерси: издательство Lawrence Erlbaum Associates).

Google Scholar

Луо, С. Х., и Вайзман, Р. Л. (2000). Сохранение этнического языка среди детей китайских иммигрантов в США. Внутр. J. Intercult. Relat . 24, 307–324. DOI: 10.1016 / S0147-1767 (00) 00003-1

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Мах, З.(1993). Символы, конфликты и идентичность: очерки политической антропологии . Олбани, Нью-Йорк: SUNY Press.

Google Scholar

Малешевич, С. (2003). Исследование социальной и этнической идентичности: скептический взгляд Синиса Малешевич ». J. Политика языка . 2, 265–287. DOI: 10.1075 / jlp.2.2.05mal

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Макбрайд Мерри В., Браун П. А., Броуди Г. Х., Катрона К. Э. и Саймонс Р. Л. (2001). Расовая дискриминация как модератор связей между стрессом, психологическим состоянием матери и семейными отношениями. J. Брак Семья 63: 915. DOI: 10.1111 / j.1741-3737.2001.00915.x

CrossRef Полный текст | Google Scholar

МакГрегор, Л.С., Мелвин, Г.А., и Ньюман, Л.К. (2015). Семейное разлучение, стили совладания и симптоматика посттравматического стрессового расстройства у переселенцев из числа беженцев. J. Nerv. Ment. Dis . 203, 431–438. DOI: 10.1097 / NMD.0000000000000312

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

МакГрегор, Л.С., Мелвин, Г.А., и Ньюман, Л.К. (2016). Изучение модели адаптации и развития после преследования и травмы (ADAPT) с переселенными подростками-беженцами в Австралии: качественное исследование. Transcult. Психиатрия 53, 347–367. DOI: 10.1177 / 1363461516649546

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Молодикова И. (2019). «Беженцы-мусульмане из россии: чеченцы привозят свой аул из Чечни в ЕС?» in Мусульманские меньшинства и кризис беженцев в Европе , ред.Горак-Сосновска, М. Пачоцка и Я. Мисюна (Варшава: издательство SGH), 119–133.

Google Scholar

Пархэм, Т.А., и Хелмс, Дж. Э. (1981). Влияние расовой идентичности чернокожих студентов на предпочтения расы консультанта. Дж. Кунс. Психол . 28: 250. DOI: 10.1037 / 0022-0167.28.3.250

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Патацкас А. (1999). «Кодель Цечения?» [Почему Чечня?]. Naujasis Židinys , no.11-12.

Фалет, К., и Шенпфлуг, У. (2001). Передача коллективизма и ценностей достижений из поколения в поколение в двух контекстах аккультурации: на примере турецких семей в Германии и турецких и марокканских семей в Нидерландах. J. Cross Cult. Психол . 32, 186–201. DOI: 10.1177 / 0022022101032002006

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Рабио, М. А. (2019). Культура, миграция и формирование идентичности у подростков-беженцев: семейная перспектива. J. Fam. Soc. Работа 22, 83–100. DOI: 10.1080 / 10522158.2019.1546950

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Руссо К., Мекки-Беррада А. и Моро С. (2001). Травма и продолжительное разлучение с семьей среди латиноамериканских и африканских беженцев в Монреале. Психиатрия 64, 40–59. DOI: 10.1521 / psyc.64.1.40.18238

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Райан, Л. (2010). Стать поляком в Лондоне: переговоры об этнической принадлежности через миграцию. Soc. Идентичности 16, 359–376. DOI: 10.1080 / 13504630.2010.482425

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сигель Р., (ред.). (1989). Политическое обучение в зрелом возрасте . Чикаго: Издательство Чикагского университета.

Google Scholar

Сипос, М. (2020). «Мы все здесь братья»: жизнь чеченских беженцев в Польше. Население. Спейс Плейс 26: 2276. DOI: 10.1002 / psp.2276

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Слейпен, М., Боеже, Х. Р., Клебер, Р. Дж., И Мурен, Т. (2016). Между властью и бессилием: метаэтнография источников устойчивости молодых беженцев. Этническое здоровье 21, 158–180. DOI: 10.1080 / 13557858.2015.1044946

PubMed Аннотация | CrossRef Полный текст | Google Scholar

Сокирянская, Е. (2005). Семьи и кланы в Ингушетии и Чечне. Отчет о полевых исследованиях. Обзор Центральной Азии . 24, 453–467. DOI: 10.1080 / 02634930500453590

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Щепаникова, А.(2012). Стать более консервативным? Противопоставление гендерных практик двух поколений чеченских женщин в Европе. Eur. J. Женские шпильки . 19, 475–489. DOI: 10.1177 / 1350506812466611

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Щепаникова, А. (2015). Чеченские женщины на войне и в изгнании: изменение гендерных ролей в контексте насилия. Natl. Пап . 43, 753–770. DOI: 10.1080 / 00

2.2014.999315

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Тайфель, Х.и Тернер Дж. С. (1986). «Интегративная теория группового конфликта», в Социальная психология межгрупповых отношений , ред. У. Г. Остин и С. Уорчел (Brooks / Cole Publishing Company), 7–24.

Google Scholar

Тишков В. (2004). Чечня: Жизнь в истерзанном войной обществе, Том. 6 . Беркли, Калифорния: Калифорнийский университет Press. DOI: 10.1525 / California / 9780520238879.001.0001

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Триандафиллиду, А.(2009). Мигранты и этнические меньшинства в посткоммунистической Европе: переговоры о диаспорической идентичности. Этническая принадлежность 9, 226–245. DOI: 10.1177 / 146879680

61

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Verkuyten, M., and Kinket, B. (2000). Социальные дистанции в полиэтническом обществе: этническая иерархия среди голландских подростков. Soc. Psychol. Вопрос . 63, 75–85. DOI: 10.2307 / 2695882

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уильямс, Б.Г. (2000). Празднование «депортации» в постсоветской Чечне: роль увековечения и коллективной памяти в русско-чеченских войнах 1994–1996 и 1999–2000 годов. Память истории 12, 101–134. DOI: 10.1353 / ветчина.2000.0006

CrossRef Полный текст | Google Scholar

Уильямс Б.Г. (2016). Ад в Чечне: российско-чеченские войны, миф об Аль-Каиде и взрывы Бостонского марафона. Ливан, NH: Университетское издательство Новой Англии.

Google Scholar

Чечня | республика, Россия | Британника

Полная статья

Чечня , также пишется Чечня или Чечня , республика на юго-западе России, расположенная на северном фланге хребта Большого Кавказа.Чечня граничит с собственно Россией на севере, республикой Дагестан на востоке и юго-востоке, страной Грузия на юго-западе и республикой Ингушетия на западе. В начале 21 века более чем десятилетний ожесточенный конфликт опустошил республику, вызвал массовый исход беженцев и остановил экономику. Площадь 4750 квадратных миль (12300 квадратных километров). Поп. (2008 г.) 1 209 040.

Земля

Чечня делится на три физических региона с юга на север.На юге расположен Большой Кавказ, гребень которого образует южную границу республики. Самая высокая вершина — гора Тебулосмта (14 741 фут [4493 метра]), а главная река региона — Аргун, приток Сунжи. Второй регион — это форланд, состоящий из широких долин рек Терек и Сунжа, которые пересекают республику с запада на восток, где они соединяются. В-третьих, на севере — ровные холмистые равнины Ногайской степи.

Большое разнообразие рельефа отражается в почвенном и растительном покрове.Ногайская степь в основном полупустыня с полынной растительностью и обширными песчаными дюнами. На юге и юго-западе, у реки Терек, переходят ковыльные степи на черноземах и каштановых почвах. Степь также занимает Терекскую и Сунженскую долины. На высоте до 6500 футов (2000 метров) горные склоны густо покрыты лесами из бука, граба и дуба, выше которых находятся хвойные леса, затем альпийские луга и, наконец, голые скалы, снег и лед. Климат меняется, но в целом континентальный.

Люди

Основная этническая группа Чечни — чеченцы с меньшинствами русских и ингушей. И чеченцы, и ингуши являются мусульманами и являются двумя из многих кавказских горских народов, язык которых принадлежит к нахской группе. Яростно независимые, чеченцы и другие кавказские племена оказывали длительное сопротивление российскому завоеванию с 1830-х по 1950-е годы под руководством мусульманского лидера Шамиля. Они оставались успешными, пока русские были заняты Крымской войной, но русские использовали более крупные силы в своих более поздних кампаниях, и, когда Шамиль был взят в плен в 1859 году, многие из его последователей эмигрировали в Армению.Река Терек оставалась оборонительной границей до 1860-х годов. Постоянные стычки чеченцев и русских на Тереке легли в основу романа Льва Толстого Казаки .

Получите подписку Britannica Premium и получите доступ к эксклюзивному контенту. Подпишитесь сейчас

Экономика

Основой экономики была нефть, и бурение в основном проводилось в долине реки Сунжа между Грозным и Гудермесом. Нефтепереработка была сосредоточена в Грозном, трубопроводы шли к Каспийскому морю (восток) в Махачкале и к Черному морю (запад) в Туапсе.Также в этом районе есть природный газ. Сельское хозяйство в основном сосредоточено в долинах Терека и Сунжи. Транспортировка осуществляется в основном по железной дороге, следуя по долинам Терека и Сунжи и связываясь с Астраханью и Баку на Каспийском море и с Туапсе и Ростовом на Черном и Азовском морях. Автомобильные дороги соединяют Грозный с другими центрами республики и за ее пределами.

История

Чеченская автономная область (район) была создана большевиками в ноябре 1920 года.В 1934 году она была объединена с Ингушской автономной областью и образовала объединенную Чечено-Ингушскую автономную область, которая через два года была преобразована в республику. Во время Второй мировой войны (1939–45) советский лидер Иосиф Сталин обвинял чеченцев и ингушей в сотрудничестве с немцами; в результате обе группы были подвергнуты массовой депортации в Среднюю Азию, а республика Чечено-Ингушетия была распущена. Позже изгнанникам было разрешено вернуться на родину, и республика была восстановлена ​​при советском лидере Никите Хрущеве в 1957 году.

Сецессионистские настроения возникли в 1991 году по мере ускорения упадка Советского Союза, и в августе 1991 года Джохар Дудаев, чеченский политик и бывший генерал советских ВВС, совершил переворот против местного коммунистического правительства. Дудаев был избран президентом Чечни в октябре, а в ноябре в одностороннем порядке провозгласил независимость Чечни от Российской Федерации (впоследствии от России). В 1992 году Чечено-Ингушетия разделилась на две отдельные республики: Чечню и Ингушетию.Дудаев проводил агрессивно-националистическую, антироссийскую политику, и в течение 1994 года вооруженные чеченские оппозиционные группы при поддержке российских военных безуспешно пытались свергнуть Дудаева.

11 декабря 1994 года российские войска вторглись в Чечню. Преодолев упорное сопротивление, российские войска в марте 1995 года взяли столицу Грозный (Джохар). Однако чеченское партизанское сопротивление продолжалось, и ряд переговоров о прекращении огня были заключены и нарушены. В 1996 году Дудаев был убит во время российского обстрела, а в следующем году бывший лидер партизан Аслан Масхадов был избран президентом.Русский Pres. Борис Ельцин и Масхадов подписали временный мирный договор в мае 1997 года, но оставили вопрос о конечном статусе Чечни неопределенным. Было подсчитано, что до 100 000 человек в Чечне погибли и более 400 000 были вынуждены покинуть свои дома в течение 1990-х годов.

российских военнослужащих, которые были выведены из Чечни после соглашений середины 1990-х годов, вернулись в конце 1999 года после того, как премьер-министр Владимир Путин обвинил чеченских сепаратистов во взрывах, в результате которых погибли десятки мирных жителей в России.(Доказательств причастности к бомбардировкам не было.) Возобновились ожесточенные бои. Когда российские войска захватили республику, чеченские боевики, вынужденные уйти в горы и холмы, продолжали использовать партизанскую тактику. В октябре 2002 года группа чеченских боевиков захватила московский театр и взяла в заложники около 700 зрителей и артистов. В ходе последовавшей за этим операции по спасению около 130 заложников погибли — в основном в результате вдыхания наркотического газа, выпущенного силами безопасности, который должен был вывести чеченцев из строя.После инцидента Россия активизировала военные действия в Чечне.

В 2003 году чеченские избиратели одобрили новую конституцию, которая передала большие полномочия правительству Чечни, но сохранила республику в составе федерации. В следующем году поддерживаемый Россией президент Чечни Ахмад Кадыров был убит в результате взрыва бомбы, предположительно осуществленной чеченскими боевиками. Российские силы, в свою очередь, убили несколько высших лидеров сепаратистов в 2005 и 2006 годах. При поддержке Путина Рамзан Кадыров, сын Ахмада Кадырова, стал президентом Чечни в 2007 году.Отвергая обвинения правозащитных групп в том, что он использовал похищения, пытки и убийства для подавления оппозиции, Кадыров продолжал поддерживать Россию и в начале 2009 года заявил, что повстанческое движение было подавлено. В апреле того же года президент России. Дмитрий Медведев объявил, что Россия прекратила противоповстанческие операции в республике. Тем не менее, спорадические вспышки насилия продолжали иметь место.

Последняя редакция и обновление этой статьи выполняла Эми Тикканен, менеджер по исправительным учреждениям.

Узнайте больше в этих связанных статьях Britannica:

• Нападение школы Беслана

  … в соседней республике Чечня в результате нападения погибло более 330 человек, большинство из которых — дети. Масштабы насилия в Беслане и, в частности, тот факт, что нападавшие преднамеренно напали на маленьких детей, травмировали российскую общественность и ужаснули внешний мир.…

• Северная Осетия – Алания

  … этническое насилие в 2004 году, когда чеченские боевики захватили школу и около 1200 заложников, в основном детей; В результате вооруженного боя между боевиками и российскими силовиками около 325 человек были убиты и около 700 ранены.…

• Россия

  Россия, страна, раскинувшаяся на огромных просторах Восточной Европы и Северной Азии. Когда-то выдающаяся республика Союза Советских Социалистических Республик (СССР; широко известная как Советский Союз), Россия стала независимой страной после распада Советского Союза в декабре 1991 года.…

Чечня, Ельцин и Клинтон: Резня в Самашках в апреле 1995 года и реакция США на войну России в Чечне

Вашингтон, округ Колумбия, 15 апреля 2020 г. — Поскольку коронавирус ставит под угрозу празднование Дня Победы в России в мае 9 февраля 2020 года, когда состоялся грандиозный военный парад на Красной площади в Москве, мы вспоминаем еще одно событие, которое 25 лет назад угрожало подорвать праздничную атмосферу: массовое убийство российскими войсками множества чеченских мирных жителей и сожжение их села Самашки на 8 апреля 1995 г.В этом году исполняется 75 лет со дня победы СССР над нацистской Германией во Второй мировой войне. 50 ^{-я годовщина} года наступила всего через несколько лет после распада Советского Союза и предоставила иностранным лидерам возможность отпраздновать поражение нацизма в Москве в качестве гостей первого свободно избранного президента посткоммунистической России Бориса Ельцина.

Президент Клинтон и Президент Ельцин тосты на государственном обеде в Грановитой палате Кремля, Москва, май 1995 года.
(Фото: Александр Земляниченко, AP)

Однако жестокая война Ельцина по подавлению чеченского движения за автономию от Российской Федерации омрачила День Победы и заставила некоторых наблюдателей задуматься, может ли президент Билл Клинтон отклонить приглашение в знак протеста против вопиющих нарушений Россией прав человека и законов войны. Как явствует из недавно рассекреченных документов, администрация Клинтона столкнулась с трудным выбором между, с одной стороны, проявлением уважения к историческим жертвам России в борьбе с фашизмом и поддержкой демократически избранного президента страны, а с другой — защитой основных прав человека. критикуя зверства, совершаемые российским правительством, все более склонным к авторитаризму.

Сегодня Архив национальной безопасности впервые публикует рассекреченные записи Государственного департамента, ЦРУ и УВД вместе с российскими материалами из Общества «Мемориал» и Государственного архива Российской Федерации, которые документируют внутреннее противодействие войне и реакцию властей. администрация США. Публикация включает введение профессора Корнельского университета Мэтью Евангелиста, автора книги Чеченские войны: пойдет ли Россия по пути Советского Союза (Вашингтон, Д.С .: Brookings Institution Press, 2002) и старший аналитик архива Светлана Савранская.

Резня в Самашках и ответ США на войну России в Чечне

Светлана Савранская и Мэтью Евангелиста

Поскольку коронавирус ставит под угрозу празднование в России Дня Победы 9 мая 2020 года с огромным военным парадом на Красной площади в Москве, мы вспоминаем еще одно событие, которое угрожало подорвать праздничную атмосферу 25 лет назад: массовое убийство, устроенное российскими войсками. десятков мирных жителей Чечни и сожжение их села Самашки 8 апреля 1995 года.В этом году исполняется 75 лет со дня победы СССР над нацистской Германией во Второй мировой войне. 50 ^{-я годовщина} года наступила всего через несколько лет после распада Советского Союза и предоставила иностранным лидерам возможность отпраздновать поражение нацизма в Москве в качестве гостей первого свободно избранного президента посткоммунистической России Бориса Ельцина.

Однако жестокая война Ельцина по подавлению чеченского движения за автономию от Российской Федерации омрачила День Победы и заставила некоторых наблюдателей задуматься, может ли президент Билл Клинтон отклонить приглашение в знак протеста против вопиющих нарушений Россией прав человека и законов войны.Как явствует из недавно рассекреченных документов, администрация Клинтона столкнулась с трудным выбором между, с одной стороны, проявлением уважения к историческим жертвам России в борьбе с фашизмом и поддержкой демократически избранного президента страны, а с другой — защитой основных прав человека. критикуя зверства, совершаемые российским правительством, все более склонным к авторитаризму.

Трудные решения, принятые администрацией Клинтона, по крайней мере частично отражали позицию U.Отсутствие ясности С. в собственных приоритетах. Демократия была лозунгом, а Ельцин считался лучшей надеждой для российской демократии, но на самом деле, когда она вступала в конфликт с предполагаемыми интересами безопасности и экономики, поддержка демократических процессов и таких принципов, как права человека, отошла на второй план. До начала войны в Чечне Соединенные Штаты и Россия успешно сотрудничали по вопросам, критически важным для США и международной безопасности, таким как программа Нанна-Лугара (ссылки на публикации: Информационная книга № 571 и Информационная книга № 691), которые помогли Россия безопасно демонтирует свое ядерное оружие в соответствии с Договором СНВ-1 и выведет ядерное оружие из Украины, Казахстана и Беларуси.Россия была надежным, хотя и неохотным партнером в Боснии, по Договору о запрещении ядерных испытаний и в глобальном нераспространении. Россия провела непопулярные экономические реформы в форме «шоковой терапии», предложенной американскими экономистами и политиками. Ельцин принял американскую повестку дня реформ в России и, казалось, придерживался демократических ценностей. Администрация Клинтона считала его не только олицетворением российской демократии, но и младшим партнером, который мог бы найти решения для приоритетов США. Президент Клинтон был искренне привержен реформам в России и своим отношениям с Ельциным, храбрым лидером танка, который противостоял жесткому перевороту в 1991 году (ссылка на публикацию: Информационная книга № 640)

События, завершившиеся военным вмешательством России в Чечню в декабре 1994 года, начались четырьмя годами ранее, когда Верховный Совет Чечено-Ингушской Республики в ноябре 1990 года издал «декларацию о государственном суверенитете» — часть широко распространенного в СССР движения реакции к гиперцентрализованной системе правления из Москвы.Хотя в основном мирные, некоторые народные движения за независимость или суверенитет вызвали бурную реакцию — в Нагорном Карабахе в 1988 году, в Тбилиси в 1989 году и в Латвии и Литве в 1991 году [1].

Джохар Дудаев, лидер движения за независимость Чечни и первый президент Чечни, служил в Эстонии в качестве генерала советских ВВС и командующего стратегической авиабазой в Тарту. В Эстонии широко восхищались Дудаевым за его отказ позволить использовать свои войска для подавления протестов в пользу независимости Эстонии.Протестные движения там, в свою очередь, вдохновили Дудаева на поддержку аналогичных усилий по обеспечению независимости в Чечне, которые он возглавлял до своей смерти в 1996 году, будучи нацеленным на российскую ракету, которая попала в его спутниковый телефон, когда он вел переговоры о возможном прекращении огня (Управление военной разведки США сообщил об уязвимости Дудаева к такому удару более года назад [2]).

При администрации президента Джорджа Х.В. Буш: Соединенные Штаты выступали против движений за независимость советских республик, за исключением республик Прибалтики, таких как Эстония, Литва и Латвия, чье присоединение к СССР объединяло США.С. никогда официально не признавался. США ценили стабильность и экономические реформы в Советском Союзе в целом, а не свободу и независимость входящих в его состав республик. После того, как СССР так или иначе распался, отчасти благодаря махинациям лидера российской республики Бориса Ельцина, США продолжали выступать за стабильность и экономические реформы. Он выступал против дальнейшего распада постсоветской России, федерации, состоящей из примерно 89 «субъектов», включая небольшие республики Северного Кавказа, такие как Чечня.Президент Клинтон и его советники одобрили официальную позицию Ельцина о том, что чеченское движение за автономию угрожает территориальной целостности России и что попытки подавить его с помощью насилия являются внутренним делом.

Не весь международный ответ соответствовал позиции США. Члены ЕС сильнее и публичнее отреагировали на применение силы в Чечне как на уровне правительства, так и среди НПО. Благодаря совместным мемуарам восьми советников Ельцина у нас есть некоторые конкретные детали о раннем ответе на вторжение в Чечню.Например, 27 декабря 1994 года группа финских парламентариев выразила свою озабоченность правительствам и президентам России и США, Организации Объединенных Наций и Организации по безопасности и сотрудничеству в Европе (ОБСЕ) [3]. На следующий день помощник президента Ельцина встретился с официальными лицами Международного комитета Красного Креста (МККК), которые передали президенту России свое мнение о том, что ситуация в Чечне теперь приобрела «правовой статус вооруженного конфликта государства, не являющегося государством. международный характер.«Этот статус, по мнению Красного Креста,« прежде всего означает, что государственные органы, участвующие в конфликте, должны придерживаться определенных гуманитарных обязательств ». [4] С этого момента, как задокументировали советники Ельцина, президент России узнал о своих международных отношениях. юридические обязательства с формулировкой, взятой непосредственно из Протоколов 1977 г. к Женевским конвенциям. Выражение международной озабоченности усилилось в следующие несколько дней, когда министр иностранных дел Германии Клаус Кинкель сделал «эмоциональный звонок» своему российскому коллеге Андрею Козыреву от имени премьер-министра Гельмута Коля и Европейского союза.[5] В отличие от финнов, немцев и других, правительство США довольно поздно отреагировало на российское вторжение. Президент Клинтон не контактировал с Ельциным для обсуждения ситуации до 13 февраля 1995 г., через два месяца после начала конфликта (Документ 10).

Демократические силы в собственном парламенте Ельцина выступили против военного решения в Чечне и направили несколько делегаций в Грозный, чтобы попытаться предотвратить военную эскалацию в ноябре и декабре 1994 года. Глава одной парламентской делегации, председатель Комитета по обороне Госдумы Сергей Юшенков , вел переговоры напрямую с Джохаром Дудаевым об освобождении российских задержанных (Документ 1).Чеченская сторона просила о прямых переговорах с Ельциным, но он никогда не соглашался на это из-за опасений, что это приведет к признанию правительства Дудаева стороной в конфликте (а не только лидером бандитов, как его пытался изобразить Ельцин). То же самое настаивание на прямых переговорах и предупреждение о крупной гуманитарной катастрофе, которая может повредить многим российским гражданам наряду с чеченцами, было высказано Сергеем Ковалевым, героем российского правозащитного движения (который до сих пор активно участвует в правозащитной деятельности в России. сегодня и только что отпраздновал свое 90-летие 2 марта 2020 г.), который возглавил сопротивление войне в качестве первого уполномоченного по правам человека в России (Документ 3).Ковалев, депутат Госдумы, а также член ведущей правозащитной организации «Мемориал», провел три недели в Грозном с конца декабря 1994 года до середины января 1995 года с Олегом Орловым, Львом Пономаревым и другими членами «Мемориала». Рискуя своей жизнью, эти наблюдатели ежедневно отправляли телефонные отчеты и обращения к президенту, премьер-министру Черномырдину (Документ 8) и другим политическим лидерам, пытаясь привлечь внимание к зверствам и нарушениям прав человека в Чечне. Владимир Лукин, видный депутат Госдумы, бывший посол в США и основатель политической партии «Яблоко», выступил против применения военной силы в Чечне и задал Ельцину жесткие вопросы в качестве главы постоянной делегации России при Совете Европы. , к которому Россия стремилась присоединиться (Документ 9).

Большинство либеральных сторонников Ельцина и ведущие демократические интеллектуалы выступили против войны в Чечне. Они столкнулись с конфликтом между необходимостью разоблачить нарушения прав человека и своей верностью Ельцину, опасаясь, что он проиграет на предстоящих выборах. В частном порядке либеральные советники Ельцина пытались отговорить его от применения военной силы (Документ 4), но их голоса заглушили сторонники жесткой линии во главе с главой службы безопасности Ельцина и партнером по теннису Александром Коржаковым, министром обороны Павлом Грачевым и вице-премьер-министром Николаем Егоровым. — основные сторонники военного решения.[6]

В отчетах неправительственных организаций, таких как Helsinki Watch (ныне Human Rights Watch), а также межправительственных органов, таких как Совет Европы, содержится подробная информация об ущербе, нанесенном мирным жителям в результате российских атак. Самая важная и достоверная информация о последствиях российского вторжения поступила от храбрых российских правозащитников, которые были на месте событий и от показаний которых зависели международные организации (Документы 3, 8, 18).Представители ОБСЕ, проводившие миссию по установлению фактов в Чечне, «были потрясены масштабами разрушений и сравнили состояние Грозного с состоянием Сталинграда во время Второй мировой войны». [7] Госдепартамент получил краткое изложение выводов ОБСЕ. за день до празднования Дня Победы в Москве (Документ 26). Другие сравнивали ситуацию в Чечне с ситуацией в Боснии, когда ее столица находилась в осаде сербских ополченцев и сербской армии — действия, которые в конечном итоге спровоцировали вмешательство НАТО.Зимой 1995 года «в разгар обстрела Сараево происходило тридцать пятьсот взрывов в день, в то время как в Грозном зимние бомбардировки достигли скорости в четыре тысячи взрывов, час » [8]

Недавно рассекреченные документы прослеживают развитие позиции США по Чечне через серию директив Госдепартамента по обработке запросов прессы. 12 апреля, через четыре дня после резни в Самашках, на гипотетический вопрос о «сообщениях о том, что русские убивают мирных жителей и проводят политику выжженной земли в Чечне», Департамент сообщил, что «мы по-прежнему глубоко обеспокоены» и что «боевые действия должны прекратиться, и что они разрушают российскую демократию и США».С.-российские отношения »(Документ 15). На обвинение российских правозащитников в том, что Россия проводит политику геноцида, в руководстве для прессы был представлен текст Конвенции о геноциде 1948 года с акцентом на «конкретное намерение» совершить преступление и утверждалось, что «мы не видел доказательства, подтверждающие вывод о том, что действия России в Чечне представляют собой геноцид »(Документ 15).

Чуть более недели спустя новое руководство для прессы напрямую касалось вопроса о резне в Самашках (Документ 21).В нем повторяется «глубоко взволнованный» язык и подтверждается достоверность отчетов, поступающих от множества российских правозащитных организаций и международных институтов, таких как МККК и ОБСЕ. Однако, в отличие от этих организаций, позиция США объясняет резню «недостаточной военной дисциплиной» и призывает «российские войска» соблюдать Женевские конвенции — даже со ссылкой на Общую статью 3 и Протокол II к договорам 1949 года, даже хотя русские солдаты не могли знать, что это были.[9] В нем не упоминается об ответственности российских политических или военных руководителей .

В отличие от этого, позиция Европейского Союза, о которой Госдепартамент доложило посольство США в Париже, поразила гораздо труднее: он «полностью осуждает зверства против гражданских лиц в нарушение основных прав человека» и «обращается к российским властям». положить конец насилию над людьми »(Документ 22). Возлагая вину на власти, а не на рядовых солдат, ОБСЕ повторила сообщения очевидцев, такие как доклад Сергея Ковалева из «Мемориала» в первые дни войны, когда он обвинил российских лидеров в совершении преступления «не только против народа Чечни». , но также и против российских солдат », поставив их в неприемлемую позицию противодействия массовому вооруженному движению за независимость (Документ 3).Ковалев дальновидно предсказал дальнейшие жертвы среди гражданского населения. 8 мая посольство в Вене направило отчет, в котором резюмируется расследование ОБСЕ, которое включало посещение Самашек, которое подтвердило сообщения о том, что «федеральные войска оккупировали деревню, не встретив сопротивления, но сожгли и разрушили дома после их разграбления, с большим трудом. потеря жизни «. Это также выявило существование «фильтрационных лагерей», где подозреваемых в повстанцах пытали и убивали, и огромные разрушения неизбирательной стратегии российских бомбардировок (Документ 26).

Время резни в Самашках было особенно неудобным для западных лидеров, поскольку она произошла за месяц до празднования Дня Победы в Москве. Некоторые наблюдатели подозревали, что приближение годовщины могло само по себе способствовать решению России терроризировать Самашки, чтобы ускорить окончание войны до прибытия западных гостей — точку зрения разделяет ЦРУ (Документ 14) [10]. Поскольку администрация Клинтона планировала поездку президента в Москву, Госдепартамент подготовил серию тезисов для обсуждения для прессы и общественности.Этот документ разъясняет приоритеты президента Клинтона. Его советники знали, что война России против Чечни создает проблему для двусторонних отношений. Они назвали конфликт скорее трагедией, чем, скажем, преступлением: «Действия России в Чечне были трагически неправильными». Но они относят его к той же категории, что и другие разногласия между двумя странами, такие как возражение США против сотрудничества России с ядерной программой Ирана: «Из-за вовлеченных ставок мы не можем и не будем держать наши отношения в заложниках в одном вопросе — наших разногласиях. по поводу продажи реакторов Ирану, например, серьезно.«Чечня не станет препятствовать достижению основных целей США: 1) продолжающийся демонтаж российского ядерного оружия; 2) согласие России с расширением альянса НАТО, включая разработку США средств противоракетной обороны театра военных действий в Восточной Европе; и 3) политические и экономические реформы в России. Тезисы для обсуждения особо отмечают «знаковое соглашение с МВФ на сумму 6,4 миллиарда долларов, которое требует от России продолжения борьбы с инфляцией, выполнения строгого бюджета и освобождения большего количества цен от государственного контроля» (Документ 25).

Большая часть реакции США на войну в Чечне была основана на предположении, что необходимо сделать все, чтобы поддержать президента Ельцина как единственную надежду на российскую демократию и экономические реформы. Успехи на выборах коммунистов и сторонников фашистского политика Владимира Жириновского вызвали особую тревогу у официальных лиц США, которые стремились избежать дальнейшего ослабления Ельцина своей критикой. Политики США, начиная с президента Клинтона и ниже, называли войну в Чечне «внутренним делом» и сравнивали ее с США.S. Гражданская война, подразумевающая тотальную войну с огромными жертвами среди гражданского населения, была полностью оправдана для сохранения страны. Госсекретарь США Уоррен Кристофер объяснил, что «Россия действует в демократическом контексте», и поэтому Соединенным Штатам не следует «спешить с суждениями» [11]. Эта точка зрения была настолько широко распространена в правительстве США, что доклад от Агентство военной разведки, якобы предназначенное для обобщения военной ситуации в России (оно цитирует один источник о том, что «потенциальная партизанская война в Чечне потребует развертывания ста тысяч военнослужащих») не могло устоять перед редакционной статьей в пользу Ельцина как « гарант демократического развития в России… Пока ему нет приемлемой альтернативы »(Документ 5).Подводя итоги реакции США на войну в Чечне, группа либеральных советников Ельцина написала, что, похоже, она следовала формуле: «Вы там, пожалуйста, исправьте ситуацию поскорее, пока мы немного закроем глаза». [12]

Новые доступные документы подтверждают, что, несмотря на ужасающие преступления, связанные с конфликтом России в Чечне и воплощенные в резне в Самашках 25 лет назад, администрация Клинтона сознательно преуменьшала свою критику. Ее приоритетами в отношениях с постсоветской Россией были денуклеаризация, расширение НАТО и открытие российской экономики для иностранных инвестиций, а не прав человека.Администрация Клинтона не желала увязывать экономическую помощь с соблюдением Россией своих обязательств по международным договорам и соблюдением гуманитарного права в Чечне. Напротив, он поддерживал постоянную помощь со стороны международных финансовых институтов, таких как Международный валютный фонд. Как отметила Рэйчел Денбер, московский представитель Helsinki Watch, «несмотря на чеченский конфликт, 1995 год следует считать годом джекпота для россиян в том, что касается средств международного сообщества.За ссудой 1995 года последовали еще 10,2 миллиарда долларов от МВФ в начале 1996 года. Эти два кредита вместе взятые превышают большинство оценок общей стоимости первой чеченской войны, что заставляет некоторых наблюдателей утверждать, что Запад фактически «заплатил за российское вторжение. . »[13]

Трудные решения, принятые администрацией Клинтона зимой и весной 1995 года, отодвинули на второй план озабоченность по поводу прав человека. Гуманитарная трагедия оказалась менее важной, чем другие важные вопросы в повестке дня администрации, такие как европейская безопасность и российские реформы.Чечня была «больным местом», как назвал ее Черномырдин в разговоре с Тэлботтом (Документ 13). Это было то, о чем высшее руководство США предпочитало не обсуждать со своими российскими коллегами. Во время московского саммита обсуждение Чечни ограничилось запросом США о поиске исчезнувшего Фреда Куни, что могло оставить у некоторых впечатление, что имеет значение только его жизнь. В тот раз именно расширение НАТО вырисовывалось в умах американских политиков, что усилило их склонность отложить в сторону такие неприятные проблемы, как Самашки.Приспосабливание Ельцина к Чечне может побудить президента России не высказываться по этому поводу публично и присоединиться к Партнерству ради мира. И, хорошо это или плохо, Ельцин оставался надежным партнером США по многим другим международным вопросам.

Читать документы

Банкноты

[1] Чтобы узнать об истории и последствиях войны в Чечне, см. Matthew Evangelista, The Chechen Wars: Will Russia Go to the United Kingdom? (Вашингтон, округ Колумбия: издательство Brookings Institution Press, 2002).

[2] Информационный отчет УВД, Недостатки российских ВВС в Чечне , 7 марта 1995 г. указывает на способность России определить местонахождение Дудаева с помощью электронных средств. Рассекречивание АСВ, Архив национальной безопасности FOIA

[3] Ю.М. Батурин, А.Л.Ильин, В.Ф. Кадацкий, В. Костиков, М.А.Краснов, А.Я. Лившиц, К. Никифоров, Л. Пихоя, Г.А. Сатаров, Эпоха Ельцина: Очерки политической истории, [Эпоха Ельцина: Очерки политической истории] (М .: Вагриус, 2001), с.622-623.

[4] Батурин и др., Эпоха Ельцина, , с. 625.

[5] Батурин и др., Эпоха Ельцина, , с. 631.

[6] См. Статью Грачева в книге Петра Авена и Альфреда Коха, Революция Гайдара: История реформы 90x из первых рук (Революция Гайдара: История реформ 1990-х годов из первых рук) (М .: Альпина Издательство, 2015), с. 350-353

[7] Сванте Э. Корнелл, «Международная реакция на массовые нарушения прав человека: случай Чечни», Europe-Asia Studies , vol.51, нет. 1 (январь 1999 г.), стр. 85–100.

[8] Дэвид Ремник, Воскресение: борьба за новую Россию, (Нью-Йорк: Рэндом Хаус, 1997), стр. 263-264, выделено оригиналом.

[9] Марк Крамер, « Россия, Чечня и Женевские конвенции, 1994–2006 годы: нормы и проблема интернализации», Мэтью Евангелиста и Нина Танненвальд, ред., Имеют ли значение Женевские конвенции? (Оксфорд, Великобритания: Oxford University Press, 2017).

Добавить комментарий Отменить ответ

Ваш адрес email не будет опубликован. Обязательные поля помечены *

Комментарий *

Имя *

Email *

Сайт